— А вот тут ты не прав, она не всех ест, знаю десяток ребят, которые по улицам ночью ходили и живыми остались, никто их не тронул, хоть тени видели и вой слышали, от которого сердце замирало. Шанс выжить в городе есть, а вот у тетки его может и не быть… боюсь я ее.
— Да что там такое? — не выдержал я. — Ты хоть намекни, тогда тоже бояться стану.
Ответить Денис не успел, подошла служанка и поманила меня пальцем.
— Тебя хозяин зовет. Иди.
Я оглянулся, трактирщик вышел из-за стойки и теперь стоял в дверях, мрачно глядя на меня.
Постояльцы понемногу разошлись, кроме нас с Денисом остались еще двое за соседним столиком, но с ними дело понятное, еще немного, сговорятся, допьют вино, и поднимутся наверх, ключ от комнаты он уже взял, я видел, как мужчина вертел его в руках.
Я подошел к хозяину.
— Тебя я не сразу узнал, Наджес, — мрачно проговорил он. — Жаль, что поздно разглядел, иначе бы не пустил на порог, но если пустил, выгонять не стану, зверем бесчеловечным меня еще никто не называл, да и стражам не понравится, если кого-то убьют на улице возле моего заведения.
— Прости, — я примирительно развел руками. — Поверь, сюда бы не пришел, если бы была другая возможность…
— Что случилось, то случилось, — привычно усмехнулся трактирщик. — Историю твою знаю, но помочь ничем не могу, отца твоего того и гляди начальником стражи поставят, тогда мне не поздоровится. Повторяю, гнать — не гоню. В ночь отправить человека на прокорм нечисти, дело не божеское, но чтобы завтра утром ноги твоей и твоего приятеля не было, и больше никогда сюда не приходи…
— Хорошо, — кивнул я. — Об этом мы сейчас с моим молочным братом и договариваемся. Решаем куда идти из города…
— Если завтра уйдешь и без скандала, то припасы в дорогу дам. Может, еда покажется не очень вкусной, но дня на три хватит, чтобы с голода не умереть.
— Спасибо, — поклонился я. — Утром мы еще по городу походим, надо хоть какое-то оружие найти, а днем уйдем.
— К парадной двери не подходи, зайдешь с проулка, повара я предупрежу, но если вздумаешь, снова вечером вернуться, то я тебя стражам сдам. Если тебя увидят, то отнесутся как к бродяге, на площадь выведут и плетьми отхлещут, такое им дали указание…
— Теперь буду знать, — я низко и уважительно поклонился еще раз, все-таки первый человек, кто сегодня мне добро сделал. — Вас не подведу, все сделаю так, как учили, зайду с проулка…
— Сейчас служанка плошки погасит, масло тоже денег стоит, ложитесь спать на лавках, а утром, чтобы ушли до первых посетителей.
Трактирщик проводил взглядом влюбленную парочку, которая поднялась на второй этаж в свободную комнату, служанка пробежала по столам, гася плошки, и трактир погрузился во тьму.
Костя еще несколько раз махнул мечом, потом решил, что старосту упускать ни в коем случае нельзя, и зашагал обратно к кузнице.
Ефим время зря не терял, дожидаться его не стал и драпанул, чтобы его догнать, пришлось хорошо побегать — тот почти добрался до дома кузнеца. Костик подбил его ногу, а когда староста упал, пару раз пнул по ребрам, и толкая его перед собой остро отточенным лезвием, привел обратно в кузницу.
Народу вокруг нее добавилось, кузнец уже встал, да и Лог пришел в себя. Мужики держали наготове вилы, косы, кое-кто дубины. Кузнец снова вооружился заготовкой меча, а Лог своим молотом — от нападения их останавливало то, что Костя прикрывался старостой.
— Ну и что будем делать? — спросил громко юноша, так чтобы слышали все. Драться с толпой мужиков ему не хотелось, убивать придется, а это никому не было нужно. — Ты, Ефим, готов умереть за нормальные портки и еду на три дня? А ты кузнец? А мужики твои? Может всех вас и не убью, но троих-четверых точно с собой на тот свет захвачу. Так как расходиться станем?
Староста, было, дернулся, но Костя сбил его с ног в густую пыль и приставил к шее меч, не отводя настороженных глаз от толпы. Надоело ему это все. Только он до сих пор не знал, как из этого выворачиваться. Убежать в лес и там умереть от голода? Не хочется…
Значит, придется держаться до конца. Убьют, так убьют, черт с ними!
Кости сплюнул под ноги мужиков, и те снова попятились назад — бросаться на него явно не собирались, на старосту смотрели кто с жалостью, а кое-кто с усмешкой.
— Отпусти, — прохрипел Ефим. — Договоримся…
Кузнец стоял к нему ближе всех и угрюмо молчал, Лог за его спиной вытирал кровь с разбитой головы, и смотрел не то что зло, скорее растерянно. Похоже, что получилось, никому не нравилось, только как из этого выходить, никто не знал.