– Сколько-сколько? – удивилась Джулия.
А я решила полюбопытствовать:
– Скажите, любезный сударь, а как вам удается договариваться с МагПотребНадзором? Его служащие обычно пресекают такую несоответствующую магическим стандартам торговлю.
Он посмотрел на меня исподлобья и буркнул, обращаясь не ко мне, а к Джул:
– Полфоринта, мадемуазель в честь вашей прелестной улыбки, и мы в расчете.
Мы отсчитали ему пятьдесят сентаво и вышли на улицу, весьма довольные покупкой.
– Осторожней, Лаура! – испугалась Джулия, когда я споткнулась и едва не уронила завернутый в мягкую фланель шар. – Но как же кстати ты задала ему свой вопрос! Мы сэкономили полтора форинта.
– А между прочим, – рассмеялась я, – я спросила его вполне серьезно. Мы еще не знакомы с МагПотребНадзором, а ведь он будет проверять и нас. И если действовать по букве закона, то нам следовало сначала получить лицензию на оказание магических услуг, а только потом проводить тот конкурс, который вдруг понадобился баронессе.
Джул сразу запаниковала:
– Нас могут оштрафовать, да? И за деятельность без лицензии, и за то, что мы будем выдавать обычный стеклянный шар за магический артефакт?
Я ободряюще ей улыбнулась:
– Ну, мы же не проводим магические сеансы в публичных местах. А в доме баронессы будут только свои. И никто, кроме нас, не знает, что лицензии у нас нет. А про шар знает только ее милость, но говорить об этом вслух решительно не в ее интересах.
Я надеялась, что это прозвучало убедительно, но всю обратную дорогу до «Алой розы» моя компаньонка пребывала в задумчивости, а потом и за ужином клевала как птичка. Нет, мне следовало учесть, что с Джул не стоит заводить подобных разговоров.
Глава 8
В следующем туре девушкам предстояло показать свои умения в одном из важнейших для аристократок изящных искусствах – танцах. У барона Рошена как раз случились именины, и по этому поводу баронесса устроила бал-маскарад, на который были приглашены все местные дворяне.
– Каждая благородная дама должна уметь танцевать, – заявила ее милость за обедом, и никто не стал с ней спорить.
Мне показалось, что всех конкурсанток весьма порадовал именно этот конкурс. Было похоже, что все они любили и умели танцевать и не боялись сесть в лужу.
– Но как мы будем оценивать их, если все будут в масках? – спросил Вердон у хозяйки. – Мы даже не различим их в толпе гостей.
– О, – рассмеялась она, – об этом не беспокойтесь! Каждая девушка-конкурсантка повяжет на правое запястье голубую ленту.
– Ленты будут разных оттенков? – уточнила Джулия. – Так мы будем знать, кто именно из девушек перед нами.
Но баронесса покачала головой:
– Нет-нет, они должны быть абсолютно уверены, что мы не знаем, кто скрывается под маской, и оцениваем абсолютно беспристрастно. Тогда ни они сами, ни мой сын не смогут сказать, что вы были предвзяты.
– Это просто прекрасно, ваша милость! – обрадовалась Джул. – Я тоже полагаю, что отбор должен быть честным.
По лицу баронессы пробежала тень, и она бросила на Джулию отнюдь не приветливый взгляд.
– С чего вы взяли, что я отступила от первоначального намерения? Как я могу довериться воле случая? Я желаю счастья своему сыну и полагаю, что я лучше, чем кто-либо другой знаю, какая из девушек ему подходит более других.
– Вот как? – удивилась я. Мне казалось, ей было важно, чтобы отбор просто не выиграла мадемуазель Нуаре, а любая другая победительница ее бы вполне устроила. – Значит ли это, что вы уже сделали свой выбор?
– Именно так, мадемуазель Лафлёр! – ее милость важно кивнула. – Я полагаю, что дочь барона Шарби была бы для Теодора идеальным вариантом.
Именно этот ответ я и ожидала услышать. Мне изначально казалось, что барон должен был сделать предложение Элеоноре Шарби – ведь это было удобно во всех отношениях. Одинаковая степень знатности обоих супругов, соседство их угодий и хорошее приданое невесты – всё это весьма способствовало прочному браку. Но, судя по всему, прелести мадемуазель Шарби Теодора ничуть не прельщали.
– И я желаю, – меж тем, продолжила баронесса, – чтобы во время бала вы в присутствии моего сына всячески отмечали грацию и шарм определенной маски, а во всех остальных девушках сумели бы найти недостатки. Теодор доверчив как теленок, и если каждый из вас обратит его внимание на Элеонору, он непременно прислушается к вашим словам.
– Но это же гадко! – в глазах Джул блеснули слёзы.
Баронесса нахмурилась:
– Правильно ли я понимаю, что вы отказываетесь выполнить мою просьбу?