И когда я уже собиралась выйти из гостиной, дворецкий доложил о прибытии гостя.
– Ваша милость, шевалье Нуаре просит вас его принять.
– Шевалье Нуаре? – изумилась хозяйка, и щеки ее густо покраснели. – Но что привело его сюда? Нет-нет, Жак, передайте, что я сегодня не принимаю!
Но не успел дворецкий вернуться к визитеру, как тот сам ворвался в гостиную.
– Прошу прощения, ваша милость, но нам решительно необходимо поговорить! И именно сегодня.
Несмотря на то, что шевалье Нуаре было уже не меньше пятидесяти лет, выглядел он весьма авантажно. И пусть в темных волосах серебрилась седина, у него была стать, которой мог позавидовать любой молодой военный.
– Простите, не буду вам мешать! – я направилась к дверям, заговорщически переглянувшись с гостем.
Но баронесса вдруг взвизгнула:
– Прошу вас остаться, мадемуазель Лафлёр! Господин Нуаре не может сказать мне ничего такого, что не было бы предназначено для чужих ушей. А вот вы, Жак, можете идти!
Дворецкий бесшумно удалился, а я отступила к окну, стараясь не мешать столь важному для всех разговору.
– Амалия, нам давно уже следовало поговорить! – воскликнул шевалье и сделал шаг по направлению к баронессе.
А та, напротив, на шаг отступила.
– Нам не о чем говорить, господин Нуаре.
Я не была сильным магом, но даже я почувствовала, как накалилась обстановка в гостиной. Казалось, что в пространстве, что разделяло хозяйку и гостя, вот-вот вспыхнут искры.
Глава 14
Я чувствовала себя не слишком комфортно – словно подсматривала в замочную скважину, пытаясь узнать чужие тайны. Но и шевельнуться сейчас значило бы отвлечь их в самый неподходящий момент.
– Амалия, прошу вас, хотя бы выслушайте меня!
– Зачем? – баронесса небрежно пожала плечами, но и я видела, как нелегко давалась ей эта невозмутимость. – Вы всё уже сказали тридцать лет назад.
– Напротив! – горячо возразил Нуаре. – Именно тогда я и не сказал самого главного!
– Главного? – язвительно переспросила ее милость. – Да вы не сказали ничего, сударь! Вы просто сбежали, ясно дав мне понять, сколь мало я для вас значила. А теперь вы врываетесь в мой дом вот так, запросто, и желаете снова поговорить? Но, простите, той наивной девушки, которой я когда-то была, давно уже нет, а для нынешней меня ваши слова ничего уже не значат.
– Мало значили для меня? – растерялся гость. – Амалия, да как вы можете такое говорить? Да никто в целом мире тогда не значил для меня больше, чем вы!
Баронесса покачала головой:
– Это просто слова, сударь. А вот ваш поступок тогда сказал мне о вас куда больше.
Несмотря на то, что он называл ее исключительно по имени, она продолжала обращаться к нему холодно-вежливо «сударь».
– Согласен, я поступил как трус, когда уехал, так и не решившись с вами поговорить. Но тогда я искренне считал, что так будет лучше для вас!
– Лучше для меня? – возмутилась ее милость. – Вы бросили меня в тот момент, когда я ожидала от вас предложения руки и сердца! Я любила вас и полагала, что вы отвечаете мне взаимностью. Но я оказалась одна и вынуждена была терпеть насмешки окружающих. Знали бы вы, сколько времени мне потребовалось, чтобы прийти в себя! Я понимаю – каждый человек может разлюбить, но вы могли хотя бы честно признаться мне в этом.
– Разлюбить? – казалось, Нуаре был ошеломлен. – Но я уехал именно потому, что любил вас слишком сильно и полагал, что вы достойны лучшего, чем брак с нищим шевалье, который не сумел бы обеспечить вам ту жизнь, к которой вы привыкли в доме родителей.
– Какие глупости, сударь! Вы прекрасно знаете, что я тогда готова была довольствоваться тем, что вы могли мне предложить.
– Но ваш отец считал, что этого мало, и после разговора с ним я понял, что он прав. Да, будучи младшим сыном в семье, я не мог рассчитывать на получение титула или состояния, но сам-то я всё-таки чего-то стоил! И я решил, что если проявлю должные отвагу и настойчивость, то смогу чего-то добиться. И я отправился в колонии на острова. Но почему вы смотрите на меня с таким недоверием, Амалия, как будто это для вас новость? Всё это я изложил вам уже тогда – в письме. Да, я проявил малодушие, не решившись сказать вам это в лицо. Но я боялся, что вы уговорите меня остаться, а потом, выйдя за меня замуж и столкнувшись с необходимостью экономить на всём, станете жалеть о том, что стали моей женой. Я понимал, что на то, чтобы обзавестись капиталом, мне потребуется время и, возможно, немалое, и не мог просить, чтобы вы дождались меня. И потому я нисколько не сужу вас за то, что вы вышли замуж, не дождавшись моего возвращения. Вы поступили совершенно правильно – барон Рошен, говорят, был неплохим человеком, и он смог дать вам то, чего никогда не дал бы я – титул баронессы.