Гулять мне сразу расхотелось. В парке находилась баронесса, а мне совсем не хотелось вступать с ней в беседу, и я была рада, что Вердон взял эту миссию на себя. Наверно, можно было попробовать отыскать библиотеку и взять там что-то легкое для вечернего чтения, но книги в Тавринии были дорогим удовольствием, и я была не уверена, что библиотека Рошенов могла похвастаться большим выбором романов.
К тому же, близилось время обеда, и я решила дождаться его, просто ничего не делая.
Впрочем, мое ничегонеделание скоро было прервано стуком в дверь.
На пороге стояла мадемуазель Бланкар – на ней не было ни шляпки, ни плаща, из чего можно было сделать вывод, что на улицу она всё-таки не выходила.
– У меня отличная новость, Лаура! – лицо Джулии сияло.
– У меня тоже! – появившийся за ее спиной Мэтью тоже выглядел как наевшийся сметаны кот. – – У нас появилась возможность заработать еще двадцать форинтов! Таким образом, вместо изначально оговоренных тридцати пяти форинтов у нас будут целых пятьдесят пять!
– Нет-нет! – со смехом возразила Джулия. – Намного больше! Потому что не далее, чем четверть часа назад, мне пообещали еще двадцать пять!
– О! – только и смогла выдохнуть я. – Это было бы замечательно! Кто из вас расскажет первым?
Мэтью поклонился, давая возможность сделать это Джул. Та примостилась в кресло рядом со мной и, немного смущенная нашим вниманием, сказала:
– Я только что разговаривала с бароном Рошеном – он заплатит нам двадцать пять форинтов, если отбор выиграет мадемуазель Нуаре! Вы и представить себе не можете, как сильно он влюблен в эту девушку и как мечтает назвать ее своей женой.
Она поглядела на нас с торжеством, и я вполне могла ее понять. Теперь мы обе смотрели на Мэтью. Но его лицо вдруг разочарованно вытянулось.
– Ну, что же ты молчишь? – рассердилась я. – Что мы должны сделать, чтобы получить еще двадцать форинтов? Вы только представьте – вместе это будет уже восемьдесят!
Эти деньги были нам решительно необходимы.
– Боюсь, что восемьдесят мы не получим ни при каком раскладе, – мрачно сказал Мэт. – Потому что баронесса Рошен пообещала нам их только в том случае, если мадемуазель Нуаре отбор не выиграет.
– Не выиграет? – переспросила Джулия. – А ты уверен, что понял ее правильно?
– Конечно! – хмыкнул Вердон. – Она настроена категорически против этой девушки.
– Но зачем она вообще пригласила на отбор эту девушку, – удивилась Джул, – если она ей столь несимпатична?
– Ты сама пять минут назад ответила на свой вопрос, – усмехнулась я. – На участии в отборе мадемуазель Нуаре наверняка настоял барон.
– Но если она желает счастья своему сыну (а полагаю, этого желает любая мать), то не лучше ли дать право выбора ему самому? А раз его сердце такой выбор уже сделало, то зачем же этому противодействовать?
Мы с Мэтью переглянулись. Джулия сама всегда и ко всем старалась относиться с искренней приязнью и потому того же ожидала и от остальных. А любое проявление враждебности вызывало у нее искреннее недоумение.
– Признаться, их семейные противоречия волнуют меня меньше всего, – сказал Вердон. – Куда больше меня интересует вопрос, что в этой ситуации следует делать нам?
– Но разве это не очевидно? – воскликнула Джул. – Мы должны помочь влюбленным соединиться! Мне показалось, что со стороны барона речь идет о подлинном чувстве, а не о мимолетном увлечении. А раз мадемуазель Нуаре согласилась участвовать в отборе, значит, тоже не осталась равнодушной к его милости. Или вы думаете по-другому?
– Нет, отчего же? – кивнул Мэт. – Я с тобой совершенно согласен. Мы должны помочь барону Рошену – тем более, что он готов заплатить нам на пять форинтов больше, чем его маман.
Джулия посмотрела на него с укоризной:
– То есть, если бы ее милость пообещала нам больше, ты принял бы другое решение? Ты слышала это, Лаура?
Я не ответила, думая о своем. И поделиться с подругой этими мыслями я бы сейчас не решилась. Да, как бы цинично это ни звучало, но я не хотела упускать и те двадцать форинтов, что баронесса Рошен собиралась нам дать. И хотя пока я не понимала, как можно было совместить выполнение двух столь противоположных желаний, я была намерена это сделать.
Глава 6
На следующий день после обеда мы все собрались в гостиной, дабы оценить мастерство участниц отбора. Сейчас девушки волновались куда больше, чем при нашем знакомстве. Этот конкурс был одновременно и простым, и сложным. Для того, кто с детства привык заниматься рукоделием, это была возможность отличить от других без особых усилий. Но во многих дворянских семьях родители не считали нужным обучать своих дочерей чему-то подобному, предпочитая, чтобы они лучше сосредоточились на музицировании или живописи, и вот в этом случае научить шить или вышивать за один день было решительно невозможно. Поэтому я беспокоилась, как бы кто-то из участниц не выбыл с отбора после первого же конкурса – я понимала, как мне было бы обидно, окажись я на месте такой девушки.