Она была слишком измучена, чтобы долго спорить, но всегда использовала последние силы, чтобы выразить свое неповиновение. Мне чертовски нравилось это в ней.
Я провел губами по ее шее, покусывая ее нежную кожу, достаточно мягко, но достаточно грубо, чтобы заставить ее застонать и заерзать в моих объятиях. Я целовал ее шею, подбородок, а потом остановился, когда ее губы оказались на одном уровне с моими.
— Да, — сказал я с большей грустью в голосе, чем собирался. — Я Владыка всего мертвого и забытого. Неудивительно, что я не самый внимательный хозяин. Но с тобой… — я поднял руку, чтобы отжать лишнюю воду с одной из ее мокрых прядей волос, а затем заправил ее за ухо. — С тобой все по-другому. С тех пор, как я поймал свою маленькую воровку, снующую по гробнице Петериков, я не могу думать ни о чем другом.
— Вот почему твои братья похитили меня, — ее тон стал мрачным, взгляд отрешенным, даже когда последние волны оргазма пронизывали ее, и она дергалась в моих руках. — Они думают, что ты вернешься к своей работе, если меня не будет рядом. Они совсем тебя не знают, да?
Я осторожно сел нас на дно гондолы и прижал ее к себе. Она прижалась ко мне, уткнувшись лицом в мою грудь. Ее сердце билось так сильно, что я чувствовал его стук.
Глядя на ее голову, я нежно гладил ее волосы, пока дыхание не стало ровным, а мышцы расслабились. Она была права. Мои братья знали меня на протяжении тысячелетий, и все же не знали меня абсолютно. Эта девушка знала меня меньше недели, но каким-то образом знала меня лучше, чем они когда-либо могли бы.
Мои пальцы пробежали по ее волосам, расчесывая запутавшиеся пряди и бессознательно наматывая их на один палец.
— Они могут называться моими братьями, но мы никогда не были семьей.
Семья. Ха. Это слово мало что значило для меня, и мысль о нем вызывала лишь легкую тоску. Так было всегда, насколько я себя помню. Даже в моей человеческой жизни, насколько я мог вспомнить, я был одинок, солдат, которого никто не ждал, если бы война не унесла мою жизнь.
Но, возможно, не обязательно так должно было быть всегда.
Мое внимание вернулось к Рэйвен в моих объятиях, и я заметил, что она смотрит на меня из-под своих темных ресниц. Заметив беспокойство, отражающееся в ее оленьих глазах, я нахмурился и притянул ее ближе к себе.
— Я не позволю им причинить тебе вред.
Она смотрела прямо на меня, но ее взгляд был рассеянным.
— Я не хочу просыпаться.
Существо, подобное мне, едва ощущало боль, но боль в ее голосе пронзила мое сердце невидимым кинжалом. Слезы, катившиеся по ее щекам, добавили еще больше мучительности.
— Разве ты не можешь призвать меня или что-то в этом роде, теперь, когда у тебя есть моя душа?
— Это не так работает, Рэйвен, — мой голос был едва слышен. — Но как бы я хотел, чтобы это было не так.
— А что, если Бельфегор убьет меня, прежде чем ты придешь за мной?
Я сжал зубы, и все мышцы моего тела напряглись. Даже мысль о том, что Бельфегор может убить Рэйвен, то, что принадлежало мне и только мне, привела меня в ярость.
— Он не убьет. Его, блядь, убью я.
— Ты в любом случае убьешь его! Это не помешает ему… — ее слова задрожали, и она замолчала. Слезы перестали течь, но потом произошло что-то еще хуже. Ее выражение лица изменилось, на нем не было и намека на эмоции. Она выглядела смирившейся, как будто приняла то, что Бельфегор собирался с ней сделать, когда она проснется. — Наверное, не имеет значения, убьет он меня или нет. Ты же просто воскресишь меня, правда?
Меня пронзило будто током.
Была боль, хуже смерти.
Зная Бельфегора, его планы пыток Рэйвен будут мудреней, чем у других владык. Скорее всего, он не убьет ее.
Владыка Обжорства, скорее всего, был худшим из всех, потому что он причинит ей боль, которую я не смогу убрать с помощью магии.
Я не мог заставить себя сказать ей это. Все, что я мог сделать — это улыбнуться ей той улыбкой, которую она ненавидела, и слегка потянуть за пирсинг на ее соске, этого было достаточно, чтобы заставить ее слегка возбудиться.
Мои губы прижались к ее губам, чтобы поймать ее сексуальный тихий стон. Я прикусил ее нижнюю губу и прорычал ей в рот.
— Вот так… — моя рука скользнула по ее руке, и мой большой палец погладил три пореза, которые я оставил на ее коже, — ты никогда не сбежишь от меня. Даже боги не смогут удержать тебя от меня. Неважно, как глубоко в ад они тебя утащат, я найду тебя. И уничтожу все и всех, кто встанет у меня на пути. Ты меня поняла, маленькая смертная?
Несколько дней назад Рэйвен бы отшатнулась. Она бы сопротивлялась. Она бы даже пошла с моими братьями, если бы за этим следовало спасение от меня.