Он не мог уничтожать души, как я, поэтому душа будет жить, испытывая боль от огня, пока того желает Владыка Жадности.
Маммон сел рядом с Паймоном напротив меня и поднял кубок для тоста.
— За смертное мясо, — сказал он, улыбаясь от уха до уха, а крики души из огня добавляли адской атмосфере.
Приподняв свой бокал к их, я промолчал, пока двое других повторяли слова Маммона.
Я опрокинул кубок, выпивая скудное количество божественного алкоголя. Не зря его называли напитком богов. Он был теплым и имел вкус рая, не похожий ни на что другое, существующее в подземном мире или где-либо еще. Было время, когда я думал, что этот напиток — самое близкое, что демон может получить к истинному раю.
Это было до того, как я поймал Рэйвен.
— Кстати о смертном мясе, — начал я, ставя пустой кубок на стол, — ты когда-нибудь трахал человеческую киску, пока она еще была наполнена жизнью?
Маммон поднял свои пылающие брови.
— Нет, не трахал, но ел свежее смертное мясо. Оно чертовски вкусное. Когда ты готовишь их, пока они еще не совсем мертвы, ты можешь почувствовать вкус страха. Это придает мясу приятный аромат.
Отвращение заставило меня сжать челюсти, настолько сильно, что зубы заскрипели, но другие сочли это за восторг.
Рэйвен была права. Эти монстры были настолько поглощены своими интересами, что даже после стольких лет ничего не знали обо мне.
— Жаль. Я с нетерпением ждал, когда смогу попробовать. Я слышал, что твои пиры — самые роскошные в Девяти кругах ада, Маммон.
— И каким бы роскошным было сегодняшнее пиршество, если бы Бельфегор не подставил меня. Думаю, тебе понравилось бы королевское мясо, которое я приготовил, — Маммон хихикнул, допивая вино. — На самом деле, я знаю, что тебе бы понравилось. Жаль, что ее больше нет. Представь, если бы Бельфегор не испортил все. Ты бы вошел и увидел свою человеческую игрушку, растянутую на моем обеденном столе, связанную и начиненную, как жареная свинья…
Вот оно, — та самая ошибка, которую я ждал. В зале воцарилась тяжелая пауза, напряжение заполнило комнату, и Баал нервно переглянулся с Владыкой Лени. Маммон, не замечая нарастающего беспокойства, продолжил свою чертову болтовню.
— Я бы оставил тебе лучшую часть — ее киску, раз ты так любил ее, пока она была жива.
Я не мог больше поддерживать видимость спокойствия. Моя кровь сначала застыла, а потом закипела от ярости, когда я резко вдохнул.
С рыком я схватил весло и в мгновение ока швырнул его в Паймона. Он был быстр, учитывая, что мог подчинять время своей воле, но судьба, должно быть, была на моей стороне, потому что он был недостаточно быстр.
Рукоятка пронзила его гигантский глаз, но вместо крови из мясистого мешка, который еще мгновение назад был его головой, хлынула блестящая жидкая ртуть.
Владыка Гнева издал один из своих печально известных боевых кличей, наблюдая, как его брат рухнул на стол, убитый в мгновение ока, а мое весло торчало из его глаза, как копье на поле битвы.
Он прыгнул на стол, его паукообразные ноги заскрежетали по дереву, разбрасывая тарелки и столовые приборы, когда он бросился на меня.
Одна из его ног метнулась ко мне, ее колючий панцирь был достаточно острым, чтобы пронзить меня насквозь. Я схватил ее и вывернул, пока не раздался отвратительный хруст, за которым последовал вопль боли.
Я подумал о том, чтобы использовать ее как оружие, но отбросил в сторону и решил вонзить нож в его глаз. Я погрузил нож для сыра в одну из его многочисленных паукообразных глазниц.
Видя, что Баал через несколько секунд умрет, Маммон вскочил со стула и бросился за своим молотом. Я выстрелил в него огненным синим заклинанием, отбросив боевой молот подальше от него. Это дало мне всего несколько дополнительных секунд, но когда ты вступил в рукопашную с демоном, а именно Владыкой Гнева, несколько секунд — это много.
Я вырвал нож из его глаза, и кровь брызнула во все стороны. В этом теле не было стали, только кровь и кости.
Идеально.
Еще один визг. Некоторые из его многочисленных ног, или по крайней мере те, что еще оставались на месте, ударили меня и отбросили назад на стол, тарелки и еда с грохотом упали на пол, подняв такой шум, что гоблины снаружи начали кричать, требуя открыть двери.
Скользя по столу, я остановился и устремил внимание на одну из немногих вещей, которые не были сбиты со стола.