— Белиал… — ее голос был едва слышен, как у призрака, и веки начали закрываться.
Я отстранился, чтобы посмотреть на нее.
— Мое сокровище. Все, чего я хотел — это защитить тебя, сделать тебя своей.
— Мне холодно, — прошептала она, и эти слова почти сломали меня.
Я мог бы поджечь царство Бельфегора, используя его мертвое тело в качестве розжига, и все равно этого было бы недостаточно, чтобы согреть ее. Не сейчас.
— Все в порядке, — заверил я ее, чувствуя, как у меня сжимается желудок, когда ее сердцебиение начало замедляться. — С тобой все будет хорошо, мое сокровище.
— Мне страшно, — сказала она, и слеза скатилась по ее лицу и упала на темные волосы. — Пожалуйста, не отпускай меня. Я не хочу уходить от тебя. Я… я хочу быть с тобой.
Она с трудом выговаривала слова, а ее сердцебиение замедлялось.
— Я никуда не уйду, — пообещал ей. — Я буду здесь.
Она приближалась — ее смерть. Теперь уже было невозможно это остановить. Скоро ее сердце перестанет биться, а органы откажут, когда кровь перестанет течь по венам.
Ее страх был ощутим, он витал в воздухе. Ей оставалось жить недолго, максимум несколько минут.
— Все будет хорошо, Рэйвен. Просто засыпай.
Сердце, о котором я забыл, разрывалось на части. Казалось, не имело значения, что у меня была сила вернуть ее к жизни, как только она сделает последний вздох. Было чертовски больно видеть ее страдания. Я давно привык к смерти, но с ней она казалась пугающей и новой.
— А потом ты меня воскресишь, — ее тихие слова дрожали и прерывались от страха. — П-правда?
— Да, сокровище, — успокоил я ее, поглаживая одну щеку рукой, а другую прижимая к своей груди. — Я же говорил, что никогда не отпущу тебя. Даже после смерти. Особенно после смерти.
Я знал, что она боялась — смерть была для нее в новинку, но она научится не бояться ее. Я научу, как стать ее хозяйкой.
Я как можно осторожнее вытащил нож из ее груди. Пламя в моих глазницах почти погасло, когда из ее уст вырвался крик боли.
Эта человеческая девчонка полностью мной овладела, иначе, как Владыка Смерти мог так сильно нуждаться в чем-то, без чего не может жить? Я, блядь, нуждался в ней больше, чем в чем-либо другом.
Каким бы злобным монстром это меня ни делало, я бы уничтожил всю жизнь на Земле, если бы того требовало ее воскрешение.
Через небольшое отверстие в ее грудной клетке я мог видеть пульсирующую мышцу, которая пока что поддерживала ее жизнь. Лезвие пронзило ее прочную стенку, и она постепенно билась все медленнее, а из раны хлестала струя крови.
С каждым ударом все больше алой крови стекало по ее груди.
Я взял ее на руки, прижал к груди и начал качать, как ребенка. Все это время я шептал, что никогда не оставлю ее, что она никогда не освободится от меня. Что как только я верну ее к жизни, все будет хорошо.
— Я буду последним, кого ты увидишь, когда закроешь глаза, и первым, когда снова их откроешь, — заверил я ее, и это обещание имело в себе силу демонической клятвы. — Ты моя, Рэйвен. Никогда об этом не забывай.
На ее губах появилась легкая улыбка.
— Ты не отпустишь меня?
— Никогда. Пока течет река Стикс и существует Ад.
Обычно я не был склонен к проявлениям доброты, но старался как мог, чтобы утешить ее в последние минуты жизни.
Я знал, что в момент, когда затащил ее в Лимбо, я погубил себя, но не мог заставить себя пожалеть об этом.
Вероятно, я навсегда останусь холодным и жестоким по отношению к остальному миру. К черту людей. Но она? Ее я буду почитать каждым своим вздохом до конца своего существования.
— Закрой глаза, Рэйвен, — сказал я, помогая ей прожить последние мгновения.
— Ты так… добр ко мне. Я не знала, что Владыка Костей способен на такое, — она вдохнула, а затем выдохнула, и этот тихий звук дал мне понять, что она наконец-то почувствовала себя комфортно в моих объятиях.
Вновь в моей груди почувствовался укол вины. Я подвел ее. Я мучил ее. Я пугал ее. Я получал удовольствие, наблюдая, как она боролась со мной, несмотря на то, что у нее не было ни шанса.
Ее дух был неукротим, и, черт возьми, я влюбился в эту ее черту, во всю нее.
Даже умирая, она была храброй.
Ее пальцы скользнули к зияющей ране, обнажившей ее все еще бьющееся сердце, чье биение слабело по мере того, как из раны вытекала все больше крови.
— Ты видишь его? — ее слова были едва разборчивы, и мне пришлось наклониться к ней. — Ты видишь мое сердце?
Я сглотнул и кивнул, хотя она не могла этого увидеть, потому что ее глаза были закрыты.
— Я вижу его, Рэйвен, и оно чертовски красивое. Оно стоит каждой секунды, которую я провел, одержимый его биением, дразня его, только чтобы услышать его трепетание.