«Их тянет ко мне, — внезапно понял Френтис. — Они безумны. Императрица отпустила их на волю, и все они жаждут насладиться убийством собственного отца».
Он крикнул:
— Все может закончиться! Она освободила вас. Освободите же себя! Отбросьте свое безумие.
Конечно, они расхохотались. Они тряслись от смеха и хватались за животы, хотя и падали, пробитые стрелами.
— Как хотите, — вздохнув, заключил Френтис и поднял меч. — Идите же ко мне, получите свое лекарство.
Но сквозь нестройный хохот пробился новый звук, глухой, эхом раскатывавшийся по улице рокот, затем превратившийся в рев множества свирепых глоток.
Изо всех улиц и проулков выскочили мельденейцы с саблями и врубились в красную толпу. Арисаи дрались, как их учили, самозабвенно убивали, но умение и ярость не помогут, когда противников намного больше. Пираты в мгновение окружили, изрубили и растоптали арисаев, а потом подняли окровавленные сабли к небу и торжествующе заорали.
— Долго же они, — пробормотал Лекран, когда закончилась бойня.
Плетельщик стоял над мастером Ренсиалем и внимательно осматривал его ногу.
— Ему можно помочь? — спросил Френтис.
— Простите, брат, — печально ответил Плетельщик и посмотрел на массивное округлое строение, возвышающееся над домами на западе. — Я чувствую, что вскоре мне понадобится вся моя сила.
Френтис оставил мастера Ренсиаля на попечение мельденейцев. Большинство не хотело никуда идти, не слушало призывов отправиться на штурм арены, а лишь грабило опустелые дома. Френтис не смог отыскать ни владыки флота Элль-Нурина, ни кого-либо рангом выше второго помощника, потому был вынужден оставить мародеров мародерствовать и пошел дальше. В нескольких улицах от площади обнаружился Тридцать Четвертый, зашивающий порез на руке Дергача. Дюжина выживших солдат новоиспеченного капитана сидела среди трупов трех десятков арисаев.
— Ты можешь хоть один бой пережить без ран? — ядовито осведомилась Иллиан.
Но при этом она с неподдельной нежностью потрепала лохматую шевелюру бывшего вора.
— Я собираю коллекцию сувениров, — процедил он и стиснул зубы. Тридцать Четвертый завязал узел и обрезал нить. — Вы уж простите…
Кусай лежал на боку. Чернозубая скулила и тыкалась носом в его голову. В груди пса торчал короткий меч, у ближайшей стены лежал арисай с изгрызенным разодранным лицом. Френтис заставил себя отвернуться и посмотреть в изнуренные, бледные лица выживших. Из людей, пришедших с ним из Новой Кетии, осталась всего треть. Так много бывших рабов погибло при спасении тех, кто делал людей рабами и терзал их. В груди защемило от злости и восхищения этими людьми. Так обидна и нелепа их смерть.
— Нельзя медлить, — тяжело проговорил он. — Капитан, ваши люди пойдут в арьергарде. Сестра, возьмите лучников и разведайте подходы к арене.
— Да уж вряд ли кто-то из красных остался, — заметила сестра Мериаль.
Она уже была не столь бледной, как раньше, хотя, похоже, просто терла лицо ладонями, чтобы не выглядеть совсем уж изнуренной.
— В Эскетии мы тоже так думали. Оставайтесь рядом со мной и не используйте свой Дар без крайней надобности.
Лабиринт узких улочек скоро перешел в сеть просторных проспектов, парков и площадей, тоже усыпанных трупами. Тут лежали почти сплошь одетые в черное, хотя попадались и рабы — те, кто полировал статуи и ухаживал за растениями. Арисаев не было видно. Через сотню ярдов улица вывела на огромную площадь, окружающую арену. Все воины замерли при виде ее красно-золотых арок, изгибов и ярусов, сверкающих под лучами солнца. С арены доносился возбужденный гомон тысяч голосов. Несомненно, толпа радуется очередному чудовищному спектаклю, устроенному их императрицей. Они блеют, как овцы, а город умирает вокруг них. А они не стоят и унции пролитой за них крови.
— Никакой охраны, — доложила Иллиан. — Насколько можно видеть, арена совершенно не защищена.
Френтис посмотрел на Плетельщика. Тот глядел на арену с очевидной тревогой, даже страхом. Френтис впервые видел его напуганным и вспомнил ее слова: «Приведи целителя».
— Вам нет нужды идти туда, — сказал ему Френтис. — Оставайтесь здесь с политаями. Я пошлю известие, когда станет безопасно.
Плетельщик уже спокойней посмотрел на Френтиса и ответил с легкой улыбкой:
— Брат, я не думаю, что сегодня в этом городе хоть где-нибудь отыщется безопасное место.
Френтис кивнул и вышел вперед, оглядел строй. Голос вдруг охрип, слова выходили с трудом.
— Вы все сделали невозможное. Вы прошли и победили. Вы можете остаться здесь. Дальше мы с Плетельщиком пойдем вдвоем.