Она встала и швырнула ему рубашку.
— Отлично. Я спрошу, когда вернутся сестра и брат. И ты расскажешь все до последнего, если хочешь, чтобы мы помогли твоей эскападе.
Когда те вернулись, все уселись за скудную трапезу из сушеного мяса и хлеба, запивали водой — отец Алюция посчитал излишним снабжать затворников вином. Если Инела и Релкин и ощутили напряженность между Кресией и поэтом, то не подали виду. Хотя, как показалось Алюцию, Инела весело глянула на сестру.
— Отчего ты так уверен, что королевская армия нападет в зимнее солнцестояние? — спросил Релкин.
— Ни от чего. Если не считать моего совета напасть как раз тогда.
— И как ты подал совет? — осведомилась Кресия.
— Голубем. Между прочим, моим последним. Так что не просите послать еще.
— И как же поэт сделался голубятником?
— А так, что он — шпион на службе мельденейских морских владык, — сообщил Алюций, отхлебнул воды и вздохнул.
Ах, какое он в последний раз пил вино! Из отцовских подвалов, одно из старейших, само собой, кумбраэльское — глубокий, богатый вкус южных виноградников. Но и бутылки этого чудесного вина не хватило, чтобы принести сон, успокоить душу, опечаленную отъездом Алорнис в Северные пределы. Потому Алюций прихватил бутылку бренди с кухни, свалился в кровать и проснулся, только когда город заняла воларская армия.
— Значит, ты — предатель Королевства, — заключила Кресия, прервав его благостные воспоминания.
Ее рука потянулась к кошелю на поясе, а брат Релкин повернулся к Двадцать Седьмому, несомненно, готовясь применить свой Дар.
— Похоже на то, — согласился Алюций, посмотрел на свою чашку с водой, скривился и отодвинул ее.
Повисло напряженное молчание.
— Почему? — не сводя с него взгляда, наконец спросила Кресия.
— Это не ваше дело. Важно то, что у нас общий интерес: вернуть этот город Королевству и не допустить большого кровопролития. И сейчас я в наилучшем положении для того, чтобы добиться желаемого.
— Шпион не заслуживает доверия.
— Доверие? И вы еще говорите про доверие? Вы, прожившие жизнь во лжи? — Алюций рассмеялся. — И что вы творили для ордена во имя Веры? Сколько крови пролили из теней за много лет?
Крыса Инелы побежала по столу, понюхала руку поэта, оскалилась и громко пискнула.
— Он чует ложь? — спросила Кресия.
Толстушка Инела покачала головой:
— Нет, только презрение к нам.
Лицо Кресии перекосилось от ярости, но сестра справилась с гневом и убрала руку от кошеля. Крыса пискнула напоследок и побежала к хозяйке, а брат Релкин отвернулся от Двадцать Седьмого.
— Как ты это сделаешь? — спросила Кресия.
— Воларские подкрепления должны прибыть в канун зимней ярмарки. Их встретят в гавани командор Мирвек, лорд Дарнел и мой отец. И я. Меня оттуда не станут прогонять. Меня и не заметят. Мне понадобятся умения вашей сестры для того, чтобы устроить диверсию и отвлечь внимание.
— От чего отвлечь внимание?
— Судьба этого города в руках моего отца. Без его мудрости Дарнел и его союзники обречены.
— Трудно сыну убить отца, — заметил Релкин.
— Если вы сомневаетесь во мне, убейте меня сейчас и слоняйтесь тут до тех пор, пока не явится королева Лирна, — сказал Алюций, увидел ненависть в холодном взгляде Релкина и подумал, что наплевать. — Мне нужно, чтобы вы и сестра Кресия освободили аспектов.
— Вломиться в Блэкхолд непросто…
— Но вам вполне по силам, при ваших-то способностях. А я почти не сомневаюсь, что охране дан приказ убить аспектов, если город падет. Лучше рискнуть, чем просто смириться с гибелью.
Сестры и брат переглянулись, кивнули, Кресия — неохотнее всех.
— Мы сделаем, что вы просите, — пообещала она. — Но потом, поэт, вы ответите за все.
— Конечно. Я уже представляю, — сказал он, повернулся и затопал назад по туннелю.
За Алюцием привычно заспешил Двадцать Седьмой.
— Должен признаться, найденное вино показалось мне очень горьким, — садясь на скамью рядом с аспектом, сказал Алюций.
— Но вы нашли его?
— Да. Но лишь три бутылки.
Элера нахмурилась и, не скрывая разочарования, сказала:
— Жаль.
— Подобное всюду сопровождает меня, аспект. Однако у меня есть новости. Похоже, у нас появилась королева.
— Лирна жива?
— Цела и невредима, в здравом уме и твердой памяти. Она и ведет нам на помощь армию под командованием самого лорда Аль-Сорны. Эта армия уже сокрушила генерала Токрева под Алльтором.
Аспект Элера выпрямилась, закрыла глаза, расправила плечи и несколько раз размеренно вдохнула. Поэт видел это упражнение раньше, когда обычная маска спокойствия соскальзывала и на глаза Элере наворачивались слезы. Пара секунд, и аспект открыла глаза и улыбнулась. Поэт знал, что будет скучать по ее доброй, искренней улыбке.