Алюций выдернул кинжал из ножен и кинулся к Дарнелу. Тот пытался встать на ноги и не думал о защите.
«Используй самый короткий удар, — наставлял его Ваэлин много лет назад, когда поэт еще воображал себя героем. — Быстрейший клинок ранит первым».
Должно быть, сработал отточенный годами инстинкт: Дарнел развернулся в момент, когда Алюций ударил. Лезвие пропороло плащ, запуталось в складках. Лорд рыкнул, махнул кулаком, метя в лицо. Поэт нырнул под руку, вырвал кинжал из плаща, ткнул. Достаточно малейшего пореза. Но лорд уклонился, отступил, меч в мгновение ока вылетел из ножен. Страшная боль обожгла грудь. Алюций упал на колени. Дарнел занес меч над головой. Его лицо перекосилось от хищной радости, предвкушения убийства. Он захохотал.
— Ты, поэтишка, думал убить меня?
Кровь хлестала из раны. Алюций посмотрел за плечо Дарнела и сказал:
— Я — нет. Но он — да.
Дарнел развернулся — но опоздал. Лакриль Аль-Гестиан пропорол шею лорда шипом, высунувшимся из правого рукава. Вися на шипе, Дарнел умирал несколько секунд, плакал и плевал кровью, пучил глаза и болтал чепуху. Наконец он обмяк и свалился.
Алюций подумал, что все завершилось слишком уж быстро. Его будто обняли со всех сторон холодные руки. Он осел наземь. Его подхватил отец. Видя его побелевшее лицо, Алюций улыбнулся и сказал:
— Аспекты… иди в Блэкхолд…
Отец яростно затряс его, неистово закричал:
— Алюций! Алюций!!!
Где-то поблизости громко зашумели, раздался лязг, потом закричали испуганные люди. В памяти неприятно всплыл тот давний мятеж. Мир мутился перед глазами, но Алюций успел разглядеть, что небо над головой отца полно странных черных черточек — будто стрелы на Кровавом Холме. Вот еще одно неприятное воспоминание.
Алюций закрыл глаза и постарался изгнать из памяти неприятное и вызвать в ней лицо Алорнис, пока на камень порта вытекали последние капли крови.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Френтис
— Канун зимней ярмарки, — обыденно нудным голосом произнес, брат Лерниал.
Он прибыл накануне вместе с женщиной эорхиль и с тех пор упорно молчал, сидел у огня и часами таращился на пламя. Инша-ка-Форна постоянно оставалась рядом, смотрела, напряженно ожидала.
Френтис стоял вместе с Иверном в толпе собравшихся командиров. Тот растерянно выговорил:
— Это же черт знает что. Седьмой орден прятался в королевской гвардии. И еще неизвестно где. Они могут оказаться где угодно!
— Аспект Греалин дал понять: у них много масок, — заметил Френтис.
— Греалин, — вздохнул Иверн. — Сколько же лжи они нагородили нам?
— Достаточно, чтобы уберечь нас, — сказал Френтис и вздрогнул.
Брат Лерниал пошевелил губами, Инша-ка-Форна помахала рукой Френтису — мол, подойди.
— Что случится в канун зимней ярмарки? — спросил Бендерс у брата.
Тот напрягся, стараясь сосредоточиться. На виске дрожала жилка, по лбу стекал пот.
— Варинсхолд, — произнес брат Лерниал. — Нападет лорд Аль-Сорна. Что-то… что-то случится.
— Его армия в Варнсклейве. Как такое может произойти? — спросил Бендерс.
Лерниал застонал, выгнул спину, медленно выдохнул и, совершенно изможденный, бессильно обмяк.
— Это все, — пробормотал он.
— Должно быть больше, — не унимался барон.
— Оставьте его, — свирепо глянув на барона, буркнула Инша-ка-Форна. — Это вредит ему. Сильно.
— Вы можете слышать мысли лорда Ваэлина? — тихо спросил Френтис.
— Только брата Каэниса, — помотав головой, ответил Лерниал. — Так проще. — Он устало улыбнулся. — Пробираться даже сквозь воспитанный дисциплинированный разум — нелегкий труд.
Френтис поблагодарил его и пошел совещаться с Бендерсом и Холлисом.
— Три дня до ярмарки, — напомнил барон. — Нет времени планировать. Я приказал своим людям нарубить деревьев для лестниц и осадных машин, но еще ничего не готово.
— Поэтому стоки остаются единственной возможностью, — сказал Френтис. — Мы знаем от рыцарей Дарнела, что аспекты Элера и Дендриш — в Блэкхолде. Может, с ними и аспект Арлен. Если на город нападут, у них нет шансов выжить. Я могу вытащить их.