Рива подозвала девочку.
— Это — госпожа Эллис, наследница владений лорда Брахдора. Теперь она под опекой госпожи правительницы. Не могли бы вы отыскать подходящие комнаты для нее?
— Конечно, — сказала Велисс и протянула руку девочке.
Та застеснялась, но все же подошла, взяла ладонь Велисс и сказала:
— Я думала, здесь правит лорд Сентес.
— Он умер, — сообщила Рива, посмотрела на толпу и сказала Велисс: — Объяви этот день праздником. Отныне и навсегда это — День победы. И доставай свой запасец вина — тот, про который, как ты надеялась, я не знаю.
— Стены? — сказала Рива, когда Эллис уложили в просторную кровать наверху и в библиотеке остались только хозяйка Алльтора и госпожа Велисс.
— По общему требованию, стены стали ремонтировать прежде всего, — объяснила госпожа Велисс. — Людям тревожно без них. Я старалась хлопотать о ремонте хотя бы самых больших жилых зданий, но люди захотели ремонтировать стены. Что я могла поделать?
— Казна?
— На удивление, в здоровом состоянии. Воларские солдаты несли с собой много награбленного. Я послала Арентеса собрать как можно больше, пока нильсаэльцы или бандиты не прикарманили добычу. Но все равно отстраивать город — дорогое удовольствие, а нам еще управляться с полуразоренным фьефом.
— Королева твердо пообещала мне возместить стоимость реконструкции. Как выяснилось, в Северных пределах больше золота, чем ляпис-лазури. Однако оно прибудет лишь через несколько месяцев.
— Ну, благодаря госпоже Аль-Бера и лорду Дарвусу мы не умрем с голода. Но зима будет тяжелой.
Велисс уселась на софу перед камином рядом с Ривой, взяла ее за руку. Их пальцы нежно сплелись чуть не сами собой.
— Чтец? — спросила Рива, уложив голову на плечо своей госпожи советницы.
— Каждую неделю высылает гонца со строгим наказом насчет того, как лучше управлять фьефом в соответствии с Десятикнижием. Временами наказ адресован твоему деду, иногда прадеду, и смысла в нем немного. На прошлой неделе он заснул прямо посередине собственной проповеди. Но это неважно. Собор был практически пуст.
— Я хорошо выбрала, — заметила Рива.
— Похоже, да.
— А где Арентес?
— Он гоняется за последними Сынами и, надеюсь, приканчивает банды в западных долинах. Бандиты стали проблемой. Что же, война питает лишь самые лютые сердца.
— Книга Разума, стих шестой, — сказала Рива, улыбнулась и поцеловала Велисс в шею. — Почтенная госпожа советница, вас соблазнила любовь Отца?
— Нет, — ответила Велисс и погладила волосы Ривы. Они отросли. Рива уже не помнила, когда в последний раз подрезала их. — Меня соблазнили лишь один раз. И, по мне, этого более чем достаточно.
Рива подумала о том, что собирается сказать, и сжалась, предчувствуя ответ.
Так хотелось отложить на следующее утро, но тогда ведь будет хуже.
— Завтра я созову общее собрание на площади и там прочту королевский эдикт о призыве.
Велисс отдернула руку, с испугом и удивлением переспросила:
— О призыве?
— Королева собирает еще бóльшую армию и готовит флот, чтобы везти ее в Воларскую империю.
Велисс встала, ухватилась за каминную полку.
— Но эта война уже выиграна!
— Нет, — отрезала Рива.
— Госпожа правительница, я так понимаю, что и вы поплывете вместе с королевой и ее могучим флотом?
Глядя на побелевшие костяшки пальцев Велисс, Рива едва справилась с желанием прикоснуться, утешить, обнять.
— Да, — сухо выговорила она.
— Но это же безумие. Ее отец при всех его мириадах интриг и схем никогда бы не пошел на это.
— Нужно сделать так, чтобы воларцы не напали снова. И это — единственный выход.
— Это слова лорда Аль-Сорны или твои? — осведомилась Велисс.
— В этом мы с ним едины.
— А может, ты попросту жаждешь другой войны? Я же вижу, как ты исходишь нетерпением, пока ты здесь, как наскучило тебе это место — и я.
В тихих словах не было злобы, но они попали по больному месту. В них была правда.
— Ты никогда не наскучишь мне. Если я и кажусь нетерпеливой, то лишь потому, что я не создана для управления страной. Хочешь верь, хочешь нет, но сражений мне тоже хватило с лишком. Но эту войну следует окончить. И мне нужна твоя помощь.
— А как с призывом?
Рива оглянулась и обнаружила завернувшуюся в одеяло Эллис, стоящую в дверях и потирающую глаза.