— Оставьте нас, — дрогнувшим голосом велел Кассий, не глядя на воинов. Его взгляд был прикован к Марку, которого двое солдат удерживали за плечи. На коленях, со скрученными за спиной руками, в брызгах чужой крови, тот все еще рвался из крепко держащих его рук, с ненавистью сверкая глазами в сторону своего повелителя.
— Но… — возразил Домиций.
— Лентул, ты тоже. С каких пор я стал непонятно выражаться?
Первый советник поспешил оставить покои, уводя вместе с собой остальных воинов. Когда за ним закрылись тяжелые двери, принц Кассиопеи устало провел рукой по лбу.
— Марк, у меня только один вопрос. Почему?
Легат расхохотался в ответ. Он знал об уготованной ему участи, но даже перед лицом смерти держался достойно. А может, просто храбрился. Кассию было мало интересно подобное поведение.
— Мой принц ослеп и оглох? Настолько, что поставил под удар великую империю ради спаривания с атланской тварью? Да я смеюсь тебе в лицо! Твоя армия тебе не подчиняется. Твой народ не понимает тебя! Хаос лишил тебя окончательного рассудка!
— Ты бредишь, Марк. Найди в себе храбрость сказать правду перед лицом смерти!
Легат сплюнул кровь из разбитых губ и замолчал. Кассий отвел взгляд, заговорив, словно в пустоту:
— Твои непонятные амбиции стоили нам мирного неба над головой. Ты поставил свои эмоции выше долга чести. Боги отняли твой разум? Атланта - великая империя. Ты живешь теми временами, когда перед нами склонялись ослабленные междоусобицами и постоянными войнами цивилизации, которые мы брали сами. Теперь так не будет. Если матриарх начнет войну, ее плацдарм будет здесь. Кассиопея захлебнется в крови. Ты не подумал даже о Кассандре. Ты не подумал о своих сыновьях, которые еще столь юны, что им не удержать в детских руках оружия.
— Я смогу защитить свою семью! — зарычал Марк. — Мой принц лишился головы, когда отпустил эту суку. Теперь им ничто не мешает стереть твое царство в прах! Желание сделало тебя слабым. Еще немного, и она заставила б тебя заплетать себе косы. Рядом с ней ты превратился в тряпку! Я несколько зим просил тебя подарить мне Териду. Но раньше у тебя был свой интерес к этой рабыне. Загреби Лаки, я закрыл на это глаза. Но и потом слышал лишь отказ в ответ на свои просьбы! Тогда, как этой суке ты позволил лишить ее жизни!
— Ты ошибаешься, Марк. Это я закрыл глаза на то, что ты сделал пять зим назад с Адрианой. Териду постигла бы точно такая же участь. Уважая твое мастерство как воина, я даже не препятствовал тебе в завоеванных городах, где ты истребил самых красивых женщин. Даже невзирая на то, что после этого монстром считали меня одного! Эта рабыня предпочла смерть твоему покровительству, зная твою репутацию! Ты сказал, страсть лишила меня рассудка? В своем желании, напомни-ка мне... Изрезать женское тело на ремни ты дошел до государственной измены!
— Ты не мой царь. Я не обязан хранить верность слабаку!
— Больше и не придется. В забытом мраке чертогов Лаки уповай лишь на то, что я смогу в случае войны уберечь Кассандру и твоих сыновей. Ибо единственная вина твоей супруги в том, что она по незнанию отдала свою волю и сердце предателю! Стража!
Воины не заставили себя ждать. Кассий обвел их тяжелым взглядом.
— Я приговариваю предателя империи к смерти путем четвертования завтра на столичной площади в полдень. Увести! И уведомить горожан.
Марк побледнел и уставился на Кассия. Впрочем, тот, казалось, потерял к нему всякий интерес. Его внимание привлекло хмурое лицо Домиция.
— Не собираешься ли ты уведомить меня, что я поступаю несправедливо по отношению к отступнику? — словно выискивая повод сорвать злость, прищурился принц.
— Нет, Касс. Только что прибыла царица Астарта. Она... Она в ужасном состоянии.
— Моя мать?? Что с ней произошло?!
— Она все время плачет и зовет тебя. Что-то случилось с Вирсавией.
Лицо принца замкнулось. Лентул обеспокоенно тряхнул его за плечо.
— Ну же... Она ждет тебя... Хоть бы боги были милостивы к юной принцессе, и, что бы с ней не случилось...
— Боги прокляли и предали мою сестру, — выдохнул Кассий. — Вирсавия в Атланте.
*****
Неизвестно, как народу Атланты удалось прознать, что наследная принцесса сегодня возвращается в столицу. Отвыкшая от этого за долгое время своей неволи, а потом и восстановления сил в Атлионии, Элика сперва ощутила тревогу. Но очень быстро это непонятное ощущение прошло, и она, оторвавшись от кортежа сопровождения, вырвалась вперед, подняв ладонь вверх в приветственном жесте.