- Вот дерьмо! – услышала я дока, стоящего перед кушетками с детьми. – Сраные ублюдки! – он пнул одну из кушеток в ярости.
- Что не так? – спросил командир, пытаясь отдышаться.
- Все так! – заорал док. – Все прекрасно! Что может быть лучше мертвых детей?!
Блять.
Дерьмо.
Я со вздохом принялась расшнуровывать свои ботинки. Ноги гноились и кровоточили от постоянного ношения берцов для химзащиты. Они были плотнее и жестче простых камуфляжных.
Я отползла в сторону от входа. Облила водой ступни и принялась обрабатывать.
- Отдыхаешь сегодня, - кивнул мне командир, садясь рядом.
Отдых мне не повредит. Я не спала почти 36 часов. Дэйву с доком нужна была помощь с детьми. Постоянно ревущими и дрожащими от страха. Больше недели в городе почти каждый час взрываются боеприпасы, сбрасываемые самолетами. Жители изнурены войной. Воду трудно добыть. Из еды остался лишь рис, смоченный в моче повстанцев, которым не жаль мирное население. Скот либо зарезан, либо отобран.
Закончив обрабатывать свои ноги, я отодвинулась ближе к стене, чтобы не мешать проходящим мимо. Не надев ботинки, я прикрыла глаза. Совсем рядом кто-то пустил пулеметную очередь. Снова женский визг. Снова взрывы и вспышки.
Мы снова принесли мертвых детей. Я засыпала, осознавая, что совсем не хочу домой. Мне стыдно. Лучше умереть здесь. Я слишком устала страдать.
- Дэвидсон! Вставай! У нас обвал! – прорывалось сквозь сон. – Штаб-сержант! Вставайте! Проснитесь же, Ваше Величество! – меня трясли за плечо.
Что?
Не сразу осознав, что происходит, я вскочила со своего кресла и встала в стойку. Передо мной стояли секретарь, Глава Тайной канцелярии и неизвестный мужчина. Глаза по-прежнему слипались, слабость в теле усадила обратно в кресло, руки тряслись как у алкоголика, а в сознании до сих пор картинка сиротливо стоящих у входа моих ботинок, облитые кровью девочки – снаружи, моей – изнутри.
- Воды? – Альбус протягивал стакан, с беспокойством разглядывая меня.
Дрожащими руками я с трудом глотнула холодного и, не стесняясь присутствующих, начала расстегивать удущающий верх платья.
- Вам помочь? – участливо спросил Себастьян, когда увидел, что я не справляюсь.
- Да, - с облегчением вздохнула я, прикрывая глаза.
Мужчины молчали. Отдышавшись, я посмотрела в окно, за которым ночь накрыла город.
- Мы пропустили бал? – нахмурилась я, оглядывая мужчин.
Секретарь и Глава канцелярии посмотрели на третьего. Это был сухощавый, низкий старик с седеющими волосами, глаза которого были похожи на глаза Себастьяна.
- Бром Карке?
- Да, Ваше Величество, - мне почтительно поклонились, не переставая пронизывать взглядом. – Прибыл служить Короне.
- Хорошо, - слабость не уходила, глаза все норовили закрыться, - очень хорошо, что Вы приехали. Будете мне помогать, - бормотала я, борясь со сном. – Мне очень нужен толковый Советник.
- Конечно… - услышала я. – Конечно, она тебя тоже хочет, Рейнольдс, - смеялся Мик, теребя пах первого прямо перед Гвен.
Я улыбнулась просыпаясь. Это был один из приятнейших рассветов в начале войны. Ночью прошел мелкий дождь, мы спали на траве под натянутой палаточной сетью между хаммерами. На утро смех, свежий воздух и сваренный самим командиром кофе.
- Я не буду с тобой спать! – ругалась Гвен на Рейнольдса. – Отойди от меня! – засмеялась она.
Эти двое влюбились друг в друга еще до войны. На подготовительных сборах их ставили в пару, они сблизились довольно быстро. Но после дисциплинарных выговоров Гвен поутихла, но Рейнольдс решил не отступать.
- Готовность – десять минут! – крикнул командир, вылезая из машины с рацией.
Мы стали моментально собирать свой лагерь. Наша первая миссия здесь. Отыскать пленного морпеха на границе страны.
Первая Разведгруппа должна была проехать через поле, обложенное минами. Без поддержки с воздуха будет трудно, но командиру обещаны снимки со спутника.
- Была у меня телка, значит, - начал рассказывать Бен за рулем. – Жаркая очень. С характером. Однажды я выпил с братом в баре и ушел к нему ночевать. Телефон я потерял. И ключи, и права. А у брата жена и двое детей. Я утром на диване просыпаюсь. На мне тяжеленная тушка. От нее прет как от свиньи. Я думаю, как же мне надо было нажраться, что посмотреть на такую жирную бабу. Я ее спихиваю на пол. А она вцепилась в меня и не отпускает. Я пихаю ее с себя, а она вместе со мной на пол падает. Не отклеивается. А сама спит. Залетает телка моя. Устраивает скандал, а я с себя эту жирность убрать не могу. Телка моя хватает за волосы женщину, пол головы лысой оставила ей. А мы реально приклеены были, - смеялся Бен. – По мне ногами проехались столько раз, что потом месяц ребро срасталось. Я лица женщины не видел, но в одно время телка моя затихла. Не пойму, то ли ревет, то ли смеется. А это жирная женщина оказалась моим братом. За год, что я его не видел, он отрастил себе волосы и весь вечер сидел в шапке. Прошло несколько лет, а мы с ним так и не узнали, как и почему мы с ним приклеены оказались. Эх, были времена, - смеясь вздыхал Бен.