– Конечно, помогу, если смогу. Получили плохие новости?
Вэл нервно рассмеялась.
– Самые плохие новости в этом году, дорогая, – с горечью ответила она. – Селина, я не беспокоюсь о себе, но очень боюсь, что Макс будет несчастен. А ты могла бы помочь ему, правда?
– Я по возможности помогла бы любому, кто несчастен, – мягко ответила Селина. – Что случилось, миссис Проктор?
– Мне угрожают. Джек Тил… я никогда не хотела, чтобы он приезжал сюда, но не смогла объяснить это Максу. Но он может разрушить все – счастье Макса и мое тоже, если только ты не поможешь.
Селина почувствовала облегчение и даже симпатию к Вэл. Она была рада, что Вэл не связана с Тилом.
– Вы можете рассказать, каким образом он угрожает вам?
– Сразу после смерти моего мужа, – начала Вэл, – он стал часто приезжать ко мне. Он был лучшим другом Дэвида, понимаешь, и он был влюблен в меня. Он хотел жениться на мне, а я тогда была так одинока и несчастна. Наверное, я была дурочкой, но написала ему несколько глупых писем. Он до сих пор их хранит – по крайней мере одно – и теперь угрожает мне, что покажет его Максу.
– Но лучше было бы, – озадаченно сказала Селина, – рассказать Максу, он бы все понял.
– Нет, нет, ты не понимаешь, – перебила Вэл, – это было очень глупое письмо. Максу было бы ужасно больно, я ведь никогда и не говорила ему о Джеке. Все это в прошлом. Я не хочу мучить Макса – из-за какого-то идиотского письма. А если я заполучу это письмо, Джек уже ничего не сможет сделать. Завтра он уедет и никогда больше меня не потревожит. Он… шантажирует меня, Селина. Я не могу заплатить за это письмо цену, которую он требует, так что должна разобраться с этим каким-то другим способом.
– И чего вы хотите от меня? – спросила Селина. Она чувствовала, что здесь что-то не сходится, но ей было жаль Вэл.
– Ты можешь выкрасть его для меня, – ответила Вэл, в упор глядя на Селину.
– Выкрасть!
– Ну нет, не выкрасть, ведь это письмо мое по праву. Я бы сделала это сама, но мне вряд ли представится случай. А ты можешь входить и выходить из комнат гостей без всяких вопросов. Письмо он хранит в бумажнике, и единственный подходящий момент – когда Джек будет принимать ванну перед ужином. Ты можешь потихоньку войти, принести мне сюда его бумажник, а потом вернуть его, и все это не больше чем за десять минут. А если кто-нибудь увидит, как ты выходишь из его комнаты, ты всегда можешь придумать правдоподобное объяснение. Так ты сделаешь?
Селина так долго молчала, что Вэл не выдержала и резко спросила:
– Что ты медлишь? Неужели это так много за счастье Макса?
– Я не могу отделаться от чувства, – медленно проговорила Селина, – что было бы гораздо лучше сначала рассказать обо всем Максу. Я не думаю, что он стал бы обращать особое внимание на человека, который угрожает вам старыми любовными письмами. Он разорвал бы его не читая и бросил бы в огонь.
– Ты не понимаешь, – торопливо возразила Вэл. – Если бы дело было только в этом! Но в письме есть кое-что, за что мне стыдно, что я не смогла бы объяснить тебе или Максу. – Селина все еще молчала, и тогда Вэл взмолилась: – Ну будь человеком, Селина! Неужели правильно, что будущее счастье людей будет разрушено каким-то глупым давним поступком? Пожалуйста, помоги мне. Я ведь прошу о таком пустяке.
Пустяк… да, пойти на это ради Макса – совсем не много.
– Хорошо… – наконец сказала Селина, – раз это так много значит для вас. Как мы все устроим?
– Ты просто ангел! Я отдам тебе свой новый жакет с лисьей опушкой – он ведь так тебе нравится. А Макс потом сможет купить мне другой.
Селина невольно улыбнулась, хотя взгляд ее остался суровым.
– Я сделаю это для вас и для Макса, – сухо произнесла она. – И никакой платы мне не нужно.
– Ладно… я была не права. Теперь слушай. Приходи ко мне в половине седьмого будто что-то сделать ну или еще зачем-нибудь. Я приду тогда же, когда Джек пойдет к себе, и, как только он отправится в ванную, ты сможешь проскользнуть к нему. Бумажник – в нагрудном кармане его пиджака. Я буду ждать здесь. Это займет всего несколько минут. Дорогая моя, ты не представляешь, какой груз ты сняла с моей души. – Вэл с облегчением откинулась на подушки и потянулась за сигаретой. – Весь день я буду с ним милой и очаровательной, так что он ничего не заподозрит. Не удивляйся, если увидишь, что мы ведем себя как старые друзья, а не как старые враги.
Селина встала и взяла поднос.
– Я унесу это, – сказала она и постояла, словно хотела что-то добавить, но Вэл взялась за воскресные газеты и кивком разрешила уйти, так что Селина вышла, не произнеся ни слова.
Весь день она чувствовала беспокойство. Ее не волновала ее часть этого дела. Ничего плохого в том, чтобы усмирить шантажиста, не было. Письмо принадлежит Вэл, она его и получит. Но Селина чувствовала, что во всем этом есть что-то неправильное. Если Макс и Вэл любят друг друга, между ними не должно быть никаких недомолвок.