Оставшийся день и следующие пару я посвятила созданию своего собственного Ловца снов, а пока спала под тем, который мне дала Таша. Мне казалось, что это как-то глупо — создавать ещё один, однако, проснувшись, на следующий день решила, что это не такая уж плохая идея. Ловец, висевший над кроватью, потемнел, будто его подпалили, а пара ниток вовсе лопнули. Следующая ночь окончательно «убила» Ловец, так что мне срочно пришлось доделывать свой. Это творение я представила Еве, которая оценила милый вид (ещё бы, ведь она предоставила большую часть материалов), и Кире, которая заметила, что по части магии всё не так плохо, как могло бы быть. Мне следовало бы радоваться, но я отлично знала сколько сил угробила на этот «очень простой оберег», так что характеристика «могло быть и хуже» меня совсем не устроила.
Следующим утром я первым делом проверила Ловец снов, который выглядел гораздо лучше, чем его собрат, павший в борьбе с моими кошмарами. Кира, вопреки обыкновению, валялась на кровати под одеялом и вылезать оттуда, кажется, не собиралась.
— Наконец отдохну от этой старухи! — сонно пробурчала она.
— Тебя хотя бы учат, — недовольно ответила я, расчесывая волосы.
— Да, из Таши наставница так себе… Обычно ей новеньких не дают.
— Видимо, я особенная.
— Жопунобенная, — Кира зарылась в подушку.
День тёк неспешно, так что я даже забыла о Самайне, и если бы не Элин фамильяр, очаровательная косуля, которая занесла сумку с платьями, даже не вспомнила бы. К семи часам мы с Кирой были полностью готовы. Признаюсь честно, мне хотелось визжать от восторга. Кира смерила меня холодным взглядом, она совершенно не радовалась, даже своему чёрному (тут она себе не изменила) пышному платью. Моё же оказалось белым с золотой вышивкой, усыпанное камнями, оно спускалось до самого пола. С прической мне помогла Ева, которая была в этом мастером, и теперь я ощущала себя принцессой. Это чувство стало куда острее, когда мы вошли в часть поместья с огромной лестницей, украшенной цветами по такому поводу, и высокими потолками. Я испытывала такой восторг, когда спускалась и входила в огромный зал с большими хрустальными люстрами, позолотой, которая была повсюду, скульптурами и расписными потолками. Здесь уже стояли несколько длинных столов с канапе и даже шампанским, а повсюду был народ. Девушки в красивых платьях в пол, кто в пышных, кто в обтягивающих, парни в костюмах, у меня просто разбегались глаза.
— Да, миленько, если не вспоминать, что тут только ведьмы, колдуны и инквизиторы… — пробормотала Кира, проходя вперёд и оставляя меня.
Восхищение спало, при напоминании о том, что именно сегодня я получу в довесок того, кто будет следить за мной. Мимо прошли весело щебечущие девушки, заиграла музыка и несколько пар начали танцевать, вскоре к ним присоединились другие. И всё же здесь красиво, до безумия!
— О, развлекаешься, сестрёнка? — сладко пропели над ухом.
Этот голос я бы узнала из тысячи, этот голос один из самых отвратительных, этот голос заставляет меня вздрагивать, этот голос принадлежит Стасу, сыну ненавистной мачехи. Что он тут делает? Резво отскочив, я развернулась к нему, гневно сведя брови:
— Ты мне не брат!
— Зря мама согласилась, такой, как ты, ни к чему учиться пользоваться силой. Ты злобная тварь, что убьёт людей, не переживая об этом ни капли! — Стас словно выплёвывал эти слова, приближаясь ко мне вплотную. — Жирная дрянь!
Наверное, привычка, оставшаяся с тех времен, когда мне приходилось оставляться один на один с Эвелиной и Стасом, сыграла свою роль: ответить ему я не смогла, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, мешающий дышать. Прямо передо мной выросло яростное тёмное пятно — Кира. Соседка держала в руках бокал с шампанским, которое и выплеснула прямо в лицо Стаса.
— Какого?! — «братик» отступил, протирая глаза и оглядывая мокрый костюм.
— Не беси меня, пупс, — Кира отбросила бокал и поманила меня за собой.
— Сука! Стой! — Стас ухватил её за руку. — Ты ответишь за это, ведьма!
Мне вдруг стало так страшно. Среди сотни людей, снующих вокруг, я чувствовала себя одинокой и беззащитной. К своему стыду, в тот момент я даже не думала о Кире, мне просто хотелось убежать, оказаться где-нибудь далеко. Так действовал на меня Стас, так действовала на меня и его мать. Они с детства методично убивали мои нервные клетки, и у меня выработалась манера поведения в таких ситуациях: я просто молча стояла, не в силах ответить.