— Проблемы? — хрип вернул меня в настоящее, вырывая из воспоминаний.
Рядом с Кирой стоял её отец, высокий, с ожогом на пол лица, сурово сдвинутыми бровями и тростью в руке. Если не знать, что он инквизитор, можно было бы решить — это глава преступного мира. Стас под грозным взглядом мужчины отпустил руку Киры, на которой остались следы от его пальцев.
— Эта ведьма вылила на меня шампанское! — начал оправдываться парень. — Я требую наказания для неё!
— Она не применяла магических сил, за горячий нрав наказание не предусмотрено, — насмешливо ответил инквизитор, выступая вперёд и прикрывая собой Киру.
Стас был возмущен и растерян, пользуясь этим, Давид Адамович, придерживая нас за плечи, удалился, остановившись лишь у стены. Он завел свои руки за спину и уставился на нас, ожидая объяснений.
— Это сын моей мачехи, — начала я, изучая паркет под ногами. — Кира не при чём, она меня защищала.
— Надо было ему нос сломать! — зло бросила девушка.
— Кира, постарайся сдерживать свой характер, — инквизитор строго взглянул на дочь. — Ты молодец, что защищаешь подругу, но это не повод подставляться самой. Я не могу вечно защищать тебя.
— Не надо было насиловать мою мать! Не пришлось бы мучаться! — рявкнула Кира, уходя.
Инквизитор болезненно поморщился, точно его ударили, и проводил девушку грустным взглядом. Кивнул мне, пожелав хорошего вечера, и скрылся среди людей. Я привалилась к стенке, мой вечер был безнадёжно испорчен. У стола я замешкалась: можно ли брать шампанское? Восемнадцати мне ещё нет, но с другой стороны, Кира брала… Я плюнула на всё и ухватила бокал. Находится здесь теперь совершенно не хотелось, такая прекрасная обстановка, но такие ужасные события. Киры нигде не было видно, а Ева танцевала с каким-то симпатичным парнем, который всучил ей золотую розу, вытащенную из воздуха. Наверное, он колдун. Как отличить сейчас инквизиторов от колдунов?
В зале становилось душно и слишком шумно, музыка играла громче и теперь это были современные мотивы, ведьмы веселились вместе с колдунами, а инквизиторы с хмурым видом сновали поблизости. Теперь ясно, как их отличить. Директриса стояла у стены с Давидом Адамовичем, они о чём-то говорили, и женщина постоянно хмурилась, потирая виски, её взгляд встретился с моим. Я отвернулась и решила подняться на балконы.
Все диванчики были заняты, большинство ведьмами, моими ровесницами. Они веселиться не желали, ведь совсем скоро к ним приставят тюремщика, здесь они полностью солидарны с Кирой. Собственно, соседка нашлась здесь же, она полулежала, занимая собой весь диванчик, глаза её были прикрыты. Я нерешительно остановилась: стоит ли врываться в её личное пространство так внезапно? От решения меня спасла Лора, которая помахала рукой, я подошла к ней, сжимая бокал, из которого так и не выпила.
— Ты как? — участливо поинтересовалась девушка. — Кира наверняка напугала тебя. Конечно, кураторы — не ангелы, но они помогают нам. В них нет ничего страшного.
— И всё же ты сидишь здесь, а не веселишься внизу, — в Кириной манере ответила я.
— Да, — Лора печально улыбнулась. — Как и многие. Но не потому, что мы боимся и ненавидим инквизиторов, просто нам нужно привыкнуть, что теперь у нас появилось больше обязательств, мы повзрослели.
Мне стало грустно, но её слова немного успокоили меня, хоть и не до конца. Садиться я отказалась, спустилась вниз, прошла мимо танцующих пар и вышла за дверь, к огромной лестнице. Я прошла вверх и села на ступеньки, разглядывая цветы и думая о том, откуда они здесь взялись. Их заказали? А может, это магия? Шампанское на вкус оказалось сладковатым и пузырьки газа приятно щекотали язык, когда бокал был допит, я уже ощущала себя слегка пьяной и лёгкой. Раньше никогда не пила спиртное…
Мелькнуло уже знакомое мне приведение, которое так же плыло по воздуху, как в ночь, когда Кира пыталась проникнуть в кабинет матери. На этот раз я не испугалась, ведь это всего лишь приведение. Ещё вчера наткнулась на информацию о них в книге, там было сказано, что они бестелесны, а, следовательно, физического ущерба нанести не могут, зато напугать до полусмерти — пожалуйста. Время у меня ещё было, и я, подстегиваемая алкоголем в крови, последовала за белёсым приведением.
Если оно и заметило меня, то внимания не обратило, всё так же спокойно плывя по коридору. Длинное платье приходилось придерживать, чтобы не наступить случайно на подол и запутаться в нём, волосы немного растрепались и прядь настойчиво лезла мне в глаза. Призрак проплыл прямо в стену, скрываясь в помещении. На мгновение я растерялась, но азарт не прошёл, эта трудность напротив подлил масла в огонь, и я поспешила к двери. Она оказалась не запертой, за ней же был огромный зал с полками, стеллажами и по всюду книги, книги и книги. Наверное, это единственная комната в этой части дома без позолоты, только тёмное дерево, запахом которого пропиталось помещение. Сладко-пряный дымный запах старых книг неожиданно поднял моё настроение, взбудоражив недавние ощущения: я принцесса в древнем невыносимо прекрасном замке. Шампанское милостиво заглушало все мои проблемы.
О призраке я и думать забыла, а потому для меня стало полной неожиданностью, когда он вырос прямо передо мной. Пришлось зажать рот руками, чтобы не завизжать и отпрыгнуть подальше. Последняя идея была худшей за весь вечер. Я запуталась в длинном платье и упала, больно ударившись боком и оцарапав правую руку.
— Вы в порядке? — рядом присел призрак, который пошёл рябью, обретая физическое тело.
Для верности я даже ткнула его в колено — настоящее. Мне вспомнилась книга и глава про приведения. Там автор упоминала, что некоторые колдуны могут проворачивать подобное — на время уподобляться призракам, но также она писала, что подобное объявлено вне закона, ибо знание это принадлежит самим демонам. Сердце забилось сильнее, в ответ на панику, зарождающуюся внутри. Всё внезапно стало на свои места: призрак, которого я увидела, украденная папка и колдун, умеющий становиться привидением.
— Это ты? Тот, кого все ищут? — мой голос звучал глухо, я завороженно следила за парнем, который казался мне самым обыкновенным, за исключением белой пелены, закрывающей его глаза. Я не могла понять, куда именно он смотрит, голову он держал боком, будто глядел ухом.
— Да, я — тот, кого ищут инквизиторы. Я — чернокнижник.