— И что ты там встала? — поинтересовалась она, копаясь в каких-то бумагах, — Или ты предпочитаешь стоять?
— Э… Эм…
— Не мямли! — поморщилась Таша, — Ты же ведьма, чёрт тебя побери, так будь ею!
А ведь она действительно похожа на Киру, нос, по крайней мере, тот же, да и характер будь здоров! Я припомнила, когда соседка одобряла моё поведение… Похоже в тот момент, когда я была раздражена… Да уж.
— Где хочу, там стою, Вы не запрещали, — я скрестила руки на груди, — И сяду, когда захочу!
— Только не на стол, — хмыкнула Таша.
Ей действительно понравилось такое поведение? Боже, да кому оно может нравиться? Это же наглость! Я чувствовала себя так странно, ведь обычно старалась сглаживать острые углы, не лезть на рожон и вести себя скромно, а здесь от меня требуют противоположного.
— На, — Таша протянула Лоре клок бумаги. — Тут написано. Завтра проверю.
Девушка кивнула, спрятала бумажку и, подмигнув мне, вышла за дверь. Фаргос был прав — я ужасно волновалась. Руки были холодными и потными, живот свело, а где-то в горле застрял ком. На деревянных ногах я проследовала к стулу и осторожно опустилась на него, мало ли, вдруг опять взлетит. Таша в это время, опустилась к тумбочке стола и тихо материлась, похоже она что-то искала.
— Чёрт! Давно у меня не было новеньких! А ты ещё шестнадцатилетка, чтоб тебя! — Таша вытащила какую-то большую чёрную книгу, на которой серебряными буквами было написано «Практическое ведовство. Том 1».
— А что не так с моим возрастом? — спросила я, принимая тяжелую книгу. Она выглядела старой: пошарпанная, с загнутыми углами.
— Мы принимаем ведьм от семи лет и до шестнадцати. Они учат математику, литературу, историю, информатику, биологию и прочее до шестнадцати лет, то есть, у нас девятилетка, можно сказать. После они полностью посвящают себя изучению магии. До этого у них только элективы. В шестнадцать ведьмы получают своих фамильяров и в довесок куратора от инквизиции. В общем, это тот самый возраст, когда мы становимся «взрослыми». Ведьмино совершеннолетие.
— О…
— Так что ты практически ничего не потеряла… кроме базовых знаний и умения управлять своей силой, а также обучения полётам и кучи всякой полезной дребедени. Сама понимаешь, упустила ты просто дохрена.
Я поджала губы, чтобы не засмеяться, Таша насмешливо хмыкнула.
— Читай умную книгу, узнавай новое, потихоньку будем учиться. Поняла?
— Да.
— Ну так проваливай!
Подскочив, я резво выбежала за дверь. Да уж, интересная школа, ничего не скажешь. Вернувшись к себе, я обнаружила, что дверь открыта, внутри оказались Кира и Ева. Соседка лежала у себя на кровати, листая какой-то журнал с мрачной девушкой на обложке, а Ева заняла мою кровать, уткнувшись носом в телефон. Я поморщилась: не то, чтобы я была такой уж собственницей, но всё же не любила, когда мои вещи трогают без спроса. Однако, Еве я не сказала ни слова об этом.
— У вас что нет занятий? — мои кеды полетели в сторону.
— Есть, — лениво отозвалась Кира.
— Мне вчера ещё задание дали, ещё два дня в запасе на его выполнение, — пояснила Ева, поднимаясь. — Лора зависла в библиотеке, так что я к вам пришла. Кира сказала, что у тебя есть шоколад.
Обувшись в тапочки, я, не глядя, вытащила из рюкзака «Alpen Gold» и протянула худой девушке. Лучше избавиться от этого, чтобы у меня не было соблазна!
— Это всё мне? — удивилась Ева.
— Ага.
— Ничего себе! Спасибо! Вот видишь, Кира, есть щедрые добрые люди на этой земле!
— Пф! Да она просто надеется, что ты станешь жирнее её.
Эта фраза меня задела. Да, я не самая худая девушка в этом мире, даже в этой комнате, но разве это повод напоминать мне об этом? У меня есть зеркало, и я вижу все свои недостатки. Вижу их гораздо яснее и чётче, чем все остальные.
— Кира! — зло воскликнула Ева. — Офигела? Извинись!
— Ой, наша феечка злиться, — фыркнула соседка. — Не вижу поводов для извинений.
— Перед Алисой!
— А что такого я сказала? — удивилась Кира.
— Ничего, — согласилась я, вылетая из комнаты.
Ну она и стерва! Было ужасно обидно, хотелось заплакать, но я держалась. Пожалуй, в этом мире было всего три вещи, способные двести меня до слез: смерть мамы, мачеха и моя внешность. Папа был не самым красивым мужчиной, но всё же симпатичным, мама была прекрасна, с идеальной фигурой и внешностью. И только я, как гадкий утёнок, никогда не стану лебедем. Мало того, что полная, так ещё с большим горбатым носом! Стена никак не отреагировала на мой пинок, зато мне стало немного легче.