вал, как вспышки неконтролируемой жестокости проходят, потому и выбрал войну, как отчаянный способ борьбы со съедающим душу зверем. Он не хотел столько власти, но красная пелена застилала глаза, а внутренние демоны требовали крови. Идя войной на очередного противника, он отчаянно надеялся, что случится чудо и его наконец-то убьют. Но чудо не происходило и под его сумашедствие попадала еще одна горстка людей, повинных лишь в том, что их военачальники и король спасовали под его натиском. Никто до него не был таким беспощадным. Его боялись абсолютно все. Даже родная мать старалась как можно скорее убежать подальше, чтобы случайно не вызвать гнев и попасть под вспышку безумия. "Маман, держите себя в руках," а язык за зубами, ведь ничто не спасет ее от гнева, если хоть раз пискнет о своих догадках. А в том, что она знала о его болезни, мужчина был уверен. Более того, она сама была повинна в его сумашедствии. Она и отец, которого Ратан легко переплюнул в беспощадности. Почему он оставил ее подле себя - Ратан не знал. Ее унылая фигура вызывала у него сложные эмоции. С одной стороны, ему было важно как можно чаще смотреть на нее, чтобы не забыть те редкие моменты, сохранившиеся в памяти, где он постоянно смеющийся, веселый, беззаботный четырехлетний ребенок, мелкие пакости и проделки которого, вызывают умиление и добрую улыбку на губах матери. Мальчику только-только начинает открываться магия, он радуется первым ее проявлениям и открывающимся возможгостям. Он еще не знает, что его "дар" потихоньку начнет сводить его с ума, убивая все то доброе и светлое, что было в нем изначально. Воспоминания о себе нормальном нужны Ратану как воздух, чтобы окончательно не потерять себя в своей силе. И в то же время королева-мать напоминала ему о том, благодаря кому он одержимый зверь, монстр не принадлежащий себе и не владеющий собой. Он как-будто пытался наказать ее за свою исковерканную жизнь, и сожаление, печаль и дикий страх в глазах матери говорили о многом. Говорили даже больше чем хотелось бы, но слава тем демонам что неустанно терзают его душу, никто, ни-ког-да и ни-во-что не ставил его мать и ее мнение. Бедная королева- мать почти всегда воспринималась придворными как неотъемлемый предмет интерьера, хотя в открытую выражать свое презрение к ее вечно скорбящей, запуганной персоне не рисковал никто, ибо "крутой нрав у нынешнего короля и сильно рука горяча". Трусливые лизоблюды все поголовно стелились у его царственных ног кривя лживые рожи в лебезящих улыбках, благоговейно трепетали дыша с ним одним воздухом, и дрожали в панике как осиновый лист, стоило лишь ему от чьей-либо неосторожной фразы или жеста нахмурить брови. Все, кроме нее. Мужчина взглянул на девушку спящую в кольце его рук и что-то непонятное кольнуло в груди. Какое-то давно забытое чувство, которое постоянно жаждущие крови демоны казалось бы совсем вытравили из него. После обряда что-то изменилось в нем. Он знал что это, знал, но даже самому себе никогда бы не признался. А ей и подавно. Девушка по-кошачьи всем телом потянулась, и еще сильнее прильнула к нему, нежась в его обьятьях, а он зарылся носом в ее растрепанные волосы и втянул ее запах. Мужчина наслаждался этим мгновением покоя и умиротворения. Внутренние демоны послушно сидели на поводке и даже не думали рвать сдерживающие оковы. Они также как и хозяин млели от запаха девичьего тела и шелковистости ее кожи под пальцами. От правильности находиться здесь и сейчас. Рядом. И в который раз мужчина задается вопросом, Что это? Неужели это все благодаря обряду? Или же здесь есть еще примесь чего-то еще? Но думать совсем не хотелось. Решение этой загадки лучше оставить на завтра, а сейчас просто наслаждаться покоем. Горькая усмешка скользнула по его губам,- а ведь скоро она проснется! Проснется, и все очарование сойдет на нет. Она осознает, кому так неистово отдавалась и ужаснется самой себе. По слегка участившемуся пульсу и дыханию, он чувствовал, что это вот-вот случится, и понимал, что ему лучше уйти. Скрыться. Оставить ее в одиночестве. Ведь он догадывался, нет, знал наверняка, каким будет ее пробуждение в его обьятьях. Знал все те слова, которые обрушатся на его голову, но не мог заставить себя подняться. Не мог выпустить ее из своих рук. Стоило только подумать об уходе и все умиротворение как рукой сняло. "Мое" закричали внутренние голоса, стоило лишь отодвинуться и попытаться уйти. "Мое" завыл на цепи скрытый за красивой оболочкой беспощадный зверь. И среди всего этого шума он отчаянно уцепился за ее равномерное дыхание, чтобы не сойти с ума, не сорваться в пропасть безумия. Он цеплялся за нее, чтобы не потерять контроль над своим телом. И вот бережные обьятия уже стали крепким захватом. Рука, оглаживающая девичье бедро, оставила синяки на нежной коже. Девушка вскрикнула и забилась в его руках пойманной птицей, но Ратан уже не мог контролировать себя в полной мере. Стальные тиски все сжимались вокруг хрупкого тела, лишая возможности нормально вдохнуть, а он все смотрел на нее бешенными глазами и лишь твердил "Моё". - Пусти! - Моё!,- вырвалось утробное рычание изо рта. Девушка разом вздрогнула от его голоса, как-будто только проснувшись, наконец-то осознав где, а главное с кем находится, и с новой силой начала вырываться. - Мра-а-а-зь! Вдруг она замирает. Ее тело становится очень холодным. Ледяным. А потом Ратана отбрасывает столпом магического пламени. Он чувствует, как его спина пробивает противоположную стену. Боль немного отрезвляет, но безумие снова овладевает его сознанием, и мужчина уже как-будто со стороны наблюдает за собой. Вспышка исцеляющего заклинания и вот он вскакивает на ноги. Ярость и жажда крови несут его к растерянной полузадушенной девушке. Она надрывно дышит, слишком ошарашенная случившемся чтобы попытаться убежать от надвигающейся опасности. Ратана охватывает непонятный страх за ее жизнь, и он пытается захватить свое тело обратно, вернуть себе контроль над разумом, но его демоны бушуют! Магия хочет наказать девчонк, подчинить, сломать сопротивление. Глупая малышка! Ему никто и никогда не давал отпора. Никто и никогда так отчаянно и потому бессмысленно не пытался противостоять. Никто. Кроме нее. Мужчина в щитаные секунды нависает над девушкой, его утробный рык разносится по разгромленным покоям. Убить! Подчинить! Наказать за сопротивление! Уничтожить! - Пощади, - она шепчет больным горлом и смело смотрит в глаза. Зверь внутри рычит и рвется убивать, но эти глаза... Нет! Не красотой поражают, хотя девчонка диво как хороша, особенно в своей юности и неиспорченности. Но эта внутренняя сила, эта смелость заставляют опешить. Это каждый раз приводит и в бешенство и в восхищение - на него никто так не смотрел уже очень давно. Так давно, что мужчина и забыл когда. "Равная. Вкусная... Моя!" Непонятное тепло разливается по телу, и желание убивать сменяется на похоть. Но демоны все равно хотят крови. Они воют в голове.