Влечение
Ратан протягивает руку, и когда до тонкой, посиневшей шейки остается несколько сантиметров, контроль вдруг возвращается. Что-то, а точнее, кто-то внутри довольно заурчал впиваясь до крови в манящие, и такие вдруг до боли во всем теле нужные губы, выпивая изо рта весь последний воздух и наполняя вновь, но уже своим. Смешанное дыхание. Почти одинаковое по частоте. Рваное. Жадное. Сбившееся из-за галопом стучащего сердца. Ее - от подаренной нежности и возможности хоть как-то дышать. Его - от беспрепятственной возможности дышать ею. Все так сложно! Все невыносимо тяжело! Краем опять помутившегося сознания он это понимает, но плюет на все что будет потом. Всеравно. Главное что есть сейчас! А сейчас,- она. - Мразь! Дикой кошкой расцарапывает его спину когтями почти до мяса. Продолжает вырываться и кричать, даже когда он не без труда сломав сопротивление и распластав под собой ее бьющееся в истерике тело, болезненно входит в нее и начинает медленно двигаться. Осторожно. Щадя свою добычу. Ведь малышка суха и продолжает отбиваться от его настойчивых рук и губ. - Мразь! Ненавижу! Глупая девочка! Как она не понимает, что это навсегда. Что она уже никуда и никогда не сможет убежать. Никогда не сможет отказать ему. И ему все больше и больше плевать на причину появления этого ниоткуда взявшегося чувства, которое он пока еще не определил, и которое пока еще без названия. Плевать на все пока она рядом. Пока он чувствует ее под собой. Такую сладкую. Такую... Идеальную для него. - Ах... Первый стон, за ним еще один. Ее тело выгибается дугой подставляя себя под его жадные поцелуи и руки. Тонкие пальчики порхают по исполосованной спине даря ласку, стройные ноги обвивают его бедра максимально соединяя их тела. Он слизывает с ее прокушенных губ соленые слезы смешанные с кровью и взрывается всем телом в экстазе. Малышка следует за ним усиливая его собственный оргазм и продлевая его. А когда отголоски пережитого наслаждения немного утихают, он слышит тихие завывания и одно слово, что она повторяет как мантру: - Мразь. Эйфория моментально схлынула, оставляя после себя приторно-сладкий привкус на языке и тяжелый осадок внутри. Мужчина отшатнулся от источающего агонию из противоположных и настолько разных чувств желанного девичьего тела, и особо не целясь порталом убрался прочь. Магическое перемещение вышвырнуло его на тренировочном полигоне, где разминался один из его доблестных гарнизонов. Воины, едва его завидев, разом опустили оружие и застыли в ожидании взрыва его дурного характера, к которому невозможно было привыкнуть или предугадать. Мужчина знал, что среди них нет даже одного хоть сколько-нибудь равного ему по силе, но тем не менее рукой указал на несколько мужчин и, развернувшись, зашагал в сторону стендов с тренировочным оружием. Наугад выхватил из общей кучи пару клинков. Морщась от его недостойного качества и плохой сбалансированности, Ратан с кривой улыбкой рассматривал выбранное. - Ваше Величество. Рядом уже стоял кто-то из его подручных, держа на вытянутых руках бархатную подушечку с антимагическими браслетами-ограничителями. Глядя на искусную работу мастера-артефактора, король вдруг вспомнил об одном маленьком, но очень важном упущении. - А скажи-ка мне, друг, много ли у нас таких браслетов? При слове "друг" слуга сильно напрягся и задрожал - любезный тон монарха всегда внушал страх. - Н-нет. Эти единственные... Ваше Величество, в-вы же сами сделали их.... Д-для себя. И Ратан вспомнил, как ему в один момент надоело убивать своих лучших воинов на тренировках, и он, на трое суток запершись в своей мастерской, изобрел эти браслеты. Он нисколько не боялся, что его собственное творение обернут против него же, потому что, как все придуманные им артефакты, этот тоже был завязан на его сущности и внутреннем источнике, потому подчинялся исключительно только ему. Король еще раз удивился изящности собственноручно созданных наручей, и сотворил портал обратно в покои супруги. В гостинной прямо на полу сидел придворный маг, заканчивая плетение заклинания восстанавления, которое окутало сизой дымкой все комнаты возвращая всем предметам первозданный вид. Вокруг него шустро сновали слуги, заменяя испорченные магические светильники, на новые, все подправляя и протирая от пыли. Фрейлины лениво о чем-то перешептываясь, подхватив пышные юбки жались у единственно уцелевшей и более менее чистой стены. Но завидев его, все мгновенно прекратилось. Придворный маг, отвесив галантный низкий поклон, трусливо сбежал порталом. Челядь, извиняясь и низко кланяясь, заспешила ретироваться на выход, свита, нервно обмахиваясь веерами засеменила следом, устраивая давку в только что восстановленных дверях. Глядя на это все монарх жестко улыбнулся. "Идиоты. Трусливые черви под подошвой моих башмаков. Ненавижу эти лживые рожи и лебезящие кривлянья", думал король, ища свою жену, и найдя ее дрожащей и всхлыпываещей на кровати в спальне, остановился. Девчонку успели привести в порядок, натерев лечебными мазями и переодев в свежую, снежно- белую полупрозрачную ночную сорочку. - Подойди,- вдруг тихо попросил он. Малышка резко вскинула голову, демонстрируя мокрые дорожки слез на несчастном лице. - Подойди,- повторил он, протягивая руку чтобы помочь подняться. - Уйди, мразь. Ненавижу тебя. - Дай руки. - приказал мужчина, резко стягивая ее напол и горой нависая над съежившейся девченкой. - З-зачем? - Не зли меня! - пригрозил повышая голос, и она тут же поднялась и выставила перед собой руки. Мужчина быстро застегнул блокираторы на ее запястьях. Браслеты ярко засветились, подстраиваясь под размер своего носителя, и мигнув погасли, запечатывая возможность пользоваться магией. Несколько секунд девчонка стояла неподвижно, широко открытыми глазами разглядывая украшения, а потом словно кошка накинулась на него. Мужчина, никак не расчитывавший на такую реакцию, разрешил пару раз ощутимо ударить себя кулаком в лицо, а потом в два счета сломал отчаянное сопротивление, и толкнув ее обратно на кровать, придавил собой к смятым простыням. Малышка застыла в ужасе, ожидая насилия или мгновенной смерти. - Знаешь, а я ведь первые дни надеялся что ты сдохнешь от моей силы. Твое тело не создано вместилищем, тем более для такой мощи, - тихо заговорил он ей на ухо, нежно целуя девичью шею,- А потом ... Потом я молился всем своим демонам, видя как магия с каждым днем меняет тебя, перекраивает под себя, заполняя собой каждую клеточку, каждый нерв. Так отчаянно молился, чтобы ты вобрала как можно больше, чтобы выпила все мое безумие. Я питал тебя все это время, отдавая все, высушивая свой источник до капли, но ты забрала ровно половину. Не больше и не меньше. Хватка его рук опять больно сдавила шею, и девушка мгновенно выйдя из ступора задергала всеми конечностями, пытаясь скинуть с себя мужчину, который одним движением надорвал тонкую ткань ее ночного одеяния, и разведя стройные ноги, принялся губами ласкать ее грудь, вызывая желание. Когда из ее губ невольно выр