- Кадда? – Переспросила, указывая на неё, в поисках подтверждения своей теории, что местные так называют девушек.
Она отрицательно замотала головой.
- Имари, - руки на себя, - кадда! – Теперь уже на меня.
- Кадда, - пробормотала, - что это вообще должно значить?
Девушка подорвалась, схватила прозрачную вазу с водой. Заметалась по комнате в поисках того, что лишь ей было известно, после чего вернулась ко мне:
- Кая кадда! – Возвестила она жутко довольная, показав вазу перед моим лицом.
Убедившись, что я прям ну очень внимательно наблюдаю за её манипуляциями, она кинула туда какой-то каменный кругляш.
- Ка-а-ая, - камень тонул, - кадда! – Камень тонул.
- Я что, у вас утопленница что ли? – воскликнула возмущенно.
- Ой, - кивнула она, невероятно довольная собой.
Тысяча вопросов и не кому задать. Каждую попытку покинуть комнату эта девушка (рабыней не поворачивался язык назвать даже про себя) пресекала сразу же.
Жестами и актёрским мастерством выяснила её имя, которое она, почему-то сообщила грустно и шёпотом – Ноэль. Красиво.
Ноэль была гордой обладательницей гривы чёрных блестящих волос, заплетенных в толстую мудрёную косу. Её с лёгкостью можно было назвать красавицей, если бы не отвратительные шрамы, рассекающие всю левую сторону лица, будто следы от десяток бритв. Слишком ровные для банальной случайности.
Никогда не подозревала, насколько тяжело учить иностранный язык без словаря и учебника. Ноэль называла слова, показывая на предметы комнаты, благодаря чему я знаю, как называются стол, стул и та фигня в углу. Иногда она старалась изобразить действие, искренне добродушно развлекаясь от этих уроков.
С глаголами было тяжелее. Из-за объемного подола платья было не понятно: она идёт или танцует? Или пытается изобразить полёт?
Я выдавала варианты ответа, среди которых по, только ей известной, методике она выбирала правильный.
Внезапно Ноэль застыла, прислушиваясь к шагам за дверью, которые я только сейчас услышала.
Наконец-то всё сейчас разъясниться!
- Фаатх кадда? – В комнату ворвался один из тех в лесу, кто спас меня из реки.
Я предполагаю, что спас, иначе зачем было вести в свою секту-дом и приставлять Ноэль ко мне, которая со мной так долго возится?
- Гриим филаэ кадда, - Ноэль опустилась на колени так же, как совсем недавно показывала мне значение слова «имари».
От этого зрелища у меня заболели дёсны. Какая-то внутренняя природа сопротивлялась факту женского подчинения.
Кстати, слово «филаэ» я знаю, оно означает «говорить».
- Сатчха! – Ответ не понравился незнакомцу.
Он тыльной стороной ладони ударил по лицу Ноэль так сильно, что она упала на пол, даже не пытаясь стереть кровь с разбитой губы.
Я застыла. Если я что-то скажу, он меня тоже больно ударит, да?
Наверное, Ноэль сама виновата, в том, что произошло, что-то не то сказала, чем и разозлила мужчину.
Что-то рыкнув «спаситель» подошёл ко мне, и резко сдёрнул с кровати. Он уставился на лицо, будто собрался препарировать. Бесцеремонно проверил зубы, отодвинув губы пальцами в перчатке, прощупал ребра, развернул к себе спиной, намотав волосы в кулак, зачем-то проверил шею сзади.
- Бар кадда, - заключил он, - фрэтхе исх порт кадда.
Дверь громким ударом закрылась за ним. Ноэль так и осталась лежать на полу, пока шаги не стихли. А после робко, успокаивающе мне улыбнулась.
Жестокие здесь нравы.
Позже, я поняла, что хотел тот мужчина: «Кадда станет имари».
Мы с Ноэль кое-как научились объясняться: жестами, шарадами, звуками – порой даже понимали друг друга.
На протяжении двух последних недель после трудового дня Ноэль каждый вечер приходила ко мне в спальню с чашей травяного отвара, неизменно успокаивая меня, во время тихих истерик перед сном. Она молча ожидала, пока я усну, и лишь потом бесшумно уходила.
Я хотела домой. Хотела покинуть эти мрачные каменно-деревянные стены и забыть обитающую здесь жестокость, как страшный сон.
Мы с Ноэль чистили комнаты, когда я, однажды, обронила деревянное ведро с грязной водой, как ворвался один из мужчин и начал что-то кричать на их гаркающем языке. Ещё слишком мало слов я знала, а оборотов ещё меньше, чтобы понять, что конкретно он спрашивал. Но по обитающим здесь нравам и укладе быта, который я успела изучить, стало понятно, что он не доволен чьей-то криворукостью - малейшая оплошность выводила их из себя.
Я всё ожидала, что Ноэль назовёт приговором моё прозвище, указывая на меня пальцем. Но она молчала. Ноэль достаточно хрупкая девушка, в два раза меньше того великана, который набросился на неё с кулаками. Она и первый удар не выдержала, а упала на пол, сжавшись в комок.