Не то чтобы Каэласу очень нравились люди. Он не забыл охотников, убивших его мать. Но некоторые были вполне способны стать чем-то большим, нежели просто кусками мяса. Те, которые принадлежали Леди, например. Да и самец Леди тоже. Несмотря на то что у него было лишь две ноги и маленькие зубы, в нем многое говорило об истинно кошачьей, хищной природе, и Каэлас не мог не одобрять этого.
Поэтому арсерианец решил приглядеться к этой маленькой кошечке, и если он сочтет, что родство сможет принять ее как равную, то попросит Леди тоже взглянуть на нее. Леди поймет, является ли самочка подходящей компанией для его котенка.
Внезапно ветер переменился, принеся запахи из деревни, до которой оставалось не меньше мили.
Каэлас замер на месте. Воздух наполнился вонью крови и смерти.
«Делла!» — завопил КаэАскави и рванулся вперед.
Одним точным ударом лапы отец сшиб котенка с ног.
«Когда в воздухе разливаются кровь и смерть, не следует мчаться им навстречу», — сурово произнес Каэлас.
«Деревня Деллы!»
Прибегнув к Ремеслу, Каэлас исследовал окрестности. Время года, которое люди называли весной, давно пришло в другие земли, но здесь зима еще не лишилась своих клыков — как и глубокого снега.
«Выкопай нору. Спрячься», — велел Каэлас.
КаэАскави зарычал, но поспешно пригнулся к земле, демонстрируя покорность, когда отец шагнул к нему.
«Я могу драться!» — вызывающе произнес котенок.
«Ты будешь прятаться до тех пор, пока я не позову. — Каэлас подождал несколько мгновений. — Как выглядит логово твоей кошечки?»
В сознании КаэАскави промелькнул образ, который в тот же миг предстал перед мысленным взором Каэласа, — маленькая человеческая берлога, открытая земля и поросль деревьев, где КаэАскави обычно ждал свою подружку.
«Оставайся здесь, — повторил кот. — Вырой нору и не высовывайся».
Каэлас не стал дожидаться, пока сын послушается. Обернувшись щитом невидимости и ступая по воздуху, чтобы не оставить следов на нетронутом снегу, он стремительно направился к деревне, преодолев расстояние за считаные минуты.
Воздух рядом с деревней пропах страхом и отчаянием — и вместе с ними кровью и смертью. Острый слух улавливал звуки борьбы, лязг человеческого оружия.
Он осторожно обратился к Ремеслу, чтобы обыскать деревню, и оскалился в беззвучном рыке, распознав Верховного Князя, носящего Зеленый Камень. Что-то странное в его ментальном запахе…
Добравшись до рощицы, расположенной позади логова кошечки, он услышал женский крик и рев человеческого самца. Затем открылось окно. Молодая человеческая самочка выбралась наружу и спрыгнула в снег. Однако, когда она попыталась броситься прочь, нога подвернулась, и кошечка упала.
Каэлас рванулся к тому месту, где она лежала. В тот же миг за угол дома завернул эйрианский Предводитель. Заметив кошечку, неизвестный поднял окровавленное оружие и двинулся к своей добыче.
Человеческий самец не чуял опасности до тех пор, пока восьмифунтовый хищник не врезался в него на всем ходу.
Каэлас перекусил руку, держащую оружие, сноровисто вскрыл когтями брюхо жертвы. Выброс ментальной энергии выжег разум человека, добив его окончательно.
Кот остановился только для того, чтобы набрать полную пасть чистого снега. Как в ментальном запахе этого человека, так и в его крови чувствовался отчетливый привкус гнилого мяса.
Он покачал головой, а затем повернулся к девочке, которая широко раскрытыми глазами смотрела на труп мужчины.
«Маленькая», — прорычал он.
Она с трудом поднялась и с отчаянием огляделась вокруг.
— КаэАскави?
«Каэлас», — представился кот.
С той же осторожностью и мягкостью, с которыми он носил собственных котят, арсерианский Верховный Князь схватил ее за туловище и бросился прочь, спеша под укрытие деревьев.
Она не издала ни звука. Не стала бороться. Каэласу пришлась по душе храбрость кошечки. Теперь она стала сиротой, как и он когда-то.
Выбрав местечко, где снег был достаточно глубоким, он посадил девчушку на воздух, быстро выкопал маленькую нору, положил малышку туда и поспешно забросал вход комьями снега, чтобы его было труднее заметить. «Будь здесь», — велел Каэлас.
Она свернулась в комочек, дрожа.
Он бросился в человеческую берлогу и прошел сквозь стену рядом с окном, из которого выпрыгнула девочка. Комната пахла ею и другими вещами, очень плохими вещами.
Дверь, ведущая в остальную часть логова, была открыта. Он увидел окровавленную женскую руку. Не ощутив в ней жизни, Каэлас даже не стал принюхиваться, чтобы убедиться в смерти самки.