Дрожа, Доротея кое-как заставила себя подняться с постели и упала.
После потрясения нахлынул страх, стоило ей вспомнить об отваре, который прошлой ночью для нее приготовила Геката. Чтобы лучше спалось. О чем она только думала?! Не озаботиться проверкой подарка, полученного из рук Гекаты!
Ни о чем она не думала. Не думала…
Вот сука. Эта ходячая падаль, наверное, применила к ней заклятие подчинения, чтобы заставить выпить это пойло, а потом забыть о том, что она сделала это не по доброй воле.
Мышцы живота конвульсивно напряглись, а затем их свело судорогой.
Нет, она не больна. Она отравлена.
Ей нужна помощь. Ей нужно…
Дверь хижины открылась и закрылась.
Задыхаясь, хватая ртом воздух, она перекатилась на бок и уставилась на Деймона Сади.
— Деймон, — всхлипнула она, пытаясь протянуть к нему руку. — Деймон… помоги…
Он остался стоять на месте, изучая ее. А затем улыбнулся:
— Похоже, во вчерашний отварчик входила ведьмина кровь.
Доротея даже не могла вздохнуть как следует.
— Это сделал ты. Это сделал ты!
— Ты начала создавать проблемы, дорогая. Ничего личного.
Боль от оскорбления оказалась едва ли не больше боли физической.
— Геката…
— Да, — вкрадчиво протянул Деймон. — Геката. А теперь не волнуйся, дорогая. Я окружил твою хижину своим щитом, поэтому до вечера тебя никто не побеспокоит.
С этими словами он вышел.
Доротея попыталась подползти к двери, позвать на помощь. У нее ничего не вышло.
Потребовалось не так много времени, чтобы в мире не осталось ничего, кроме боли.
Деймон закрыл дверь тюремной хижины, которую использовал без зазрения совести каждый раз, когда требовалось побыть одному. Из кармана пиджака он извлек Камни, за которыми и отправлялся в жилище Доротеи, — кольцо Сэйтана с Черным и медальон, кольцо и Кольцо Чести, принадлежащие Люцивару. Он хорошо знал эту женщину, поэтому долго искать не потребовалось — два точных ментальных импульса указали на тайник. Ушло не больше минуты, чтобы обойти ее защитные заклинания и поднять Камни в воздух, пока он стоял, разговаривая с ней.
Пристально изучив драгоценности, Деймон вздохнул с облегчением. Они оба наложили на них сильные щиты, прежде чем отдать этим сучкам, поэтому Камни не могли быть ими повреждены или запятнаны. И все же…
Опустив украшения в таз для умывания, Деймон налил на них воды, добавил кое-каких вяжущих трав, чтобы очистить их, и оставил отмокать.
Это будет последний день. Последняя ночь. Он сможет выдержать столько. Должен выдержать.
Деймон закрыл глаза, мысленно пообещав: «Скоро, милая. Еще несколько часов — и я буду на пути домой, вернусь к тебе. И мы поженимся».
Представив, как Джанелль надевает ему на палец простое золотое кольцо, он улыбнулся.
А потом вспомнил заклятие совращения, которое вокруг него сплела Геката. О, он сразу понял, что она делает, и мог бы с легкостью разрушить чары, однако сознательно позволил телу поддаться, прикасаясь к Гекате. Целуя Гекату. Ненавидя Гекату.
Всего лишь игра. Отвратительная, порочная, грязная игра.
Он едва успел добраться до ночного горшка, как его тихо, но жестоко вырвало.
— Твоя очередь, Заноза.
Только потому, что Люцивар знал, что искать, ему удалось увидеть болезненное отчаяние в глазах Деймона.
Поэтому он оставался пассивным, пока брат отпирал цепи и вел его в другую тюремную хижину, стоявшую ближе всего к ним. И оставался бесстрастным, пока Деймон яростно, тщательно комкал постельное белье, наводя живописный беспорядок.
Затем Люцивар испустил эйрианский боевой клич, исполненный боли и муки, — настолько неожиданно, что Деймон, не удержав равновесия, рухнул на постель.
— Огни Ада, Заноза! — пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги.
— Достаточно убедительно? — мягко спросил Люцивар.
Деймон замер.
Теперь, когда все маски были сброшены, эйрианец увидел перед собой человека физически и эмоционально измотанного, едва способного держаться на ногах.
— Почему? — тихо спросил он.
— Я должен был выиграть время для Джанелль. Для этого понадобилась ваша ненависть.
Вот так просто. Вот так больно. Деймон пожалеет об этом, разумеется, и будет жалеть очень долго и искренне, однако, не колеблясь, вырвет сердце собственного брата, если это понадобится Джанелль. Что, собственно, он и сделал.