Джейкон ошеломленно молчал, и несколько мучительно долгих секунд никто из них не произнес ни слова. Фейт ждала на пороге, давая ему возможность прогнать ее при виде такого наряда и компании. Но вместо этого он протянул руку и заключил ее в крепкие объятия внутри хижины. У нее вырвался тихий вздох облегчения, и Фейт закрыла глаза, чтобы насладиться его нежностью.
– Фейт?
Услышав щебечущий голос Марлоу, Фейт открыла глаза и заглянула прямо в синие глаза подруги, выбегающей из спальни. Марлоу тепло улыбалась, и все волнения Фейт, копившиеся после их последнего мрачного разговора, улетучились в ее объятиях.
– Как ты сюда попала? – спросила она, когда они отпустили друг друга.
Фейт обернулась на двух фейри, оставшихся позади, и быстро поманила их внутрь. Они подчинились и прошли в хижину. Маленькая гостиная едва вмещала их всех.
– Ну, Ника вы знаете. А это Тория, – представила Фейт.
– Я так много слышала о вас обоих, – сказала воспитанница, а потом пристально посмотрела на Марлоу: – Похоже, ты действительно впечатляющая женщина.
Девушка-кузнец густо покраснела и бросила на Фейт укоризненный взгляд, которая лишь смущенно пожала плечами. Она и правда восторженно отзывалась о многочисленных талантах и обширных знаниях Марлоу.
– Я тоже много о тебе слышала, – робко ответила Марлоу, никогда прежде не встречавшаяся с женщиной-фейри, а тем более с принцессой. – Приготовлю чай. И с удовольствием узнаю больше. Фейт немного скупа на подробности.
Они вдвоем прошли на маленькую кухню, и на душе у Фейт потеплело при виде всех в комнате – ее нерушимый круг друзей. Она посмотрела на Джейкона и, когда обнаружила, что он рассматривает ее синюю королевскую униформу, нервно поежилась, опустив глаза.
– Условие, чтобы попасть сюда. – Она почувствовала необходимость объясниться в ответ на его невысказанное осуждение.
Друг грустно улыбнулся:
– Всегда считал, что красный или зеленый идут тебе больше, но полагаю, и синий неплохо смотрится, – игриво заметил он, и Фейт расслабилась и успокоилась, что он не испытывает к ней неприязни. – Мне бы так хотелось, чтобы ты не была связана с тем ублюдком. – Джейкон замолчал и, бросив взгляд на Ника, пробормотал извинения.
Челюсть принца напряглась, но он не ответил на оскорбление своего отца, их короля.
Фейт протянула руку и сжала плечо Джейкона.
– Это просто работа. Со мной хорошо обращаются, – заверила она, но было неприятно называть таким простым словом то, для чего ее в действительности использовали.
Джейкон все знал, но она была благодарна, что друг никогда не упоминал об этом и не заставлял рассказывать, каково это вторгаться в чужие мысли. В ночь празднования ее дня рождения он ясно дал понять, что не имеет значения, чем король заставляет ее заниматься, его мнение о ней никогда не изменится. Это стало огромным облегчением, но в то же время прозвучало как проклятие, словно он заранее прощал немыслимые поступки, которые ее могут заставить совершить.
Когда они направились к столу, Фейт услышала, как Джейкон охнул и схватился за живот. Его напряженная поза безошибочно выдавала боль. Он поморщился, но ничего не сказал.
Фейт и Тория уселись на маленькую скамью напротив Марлоу и Джейкона. Ник остался стоять, прислонившись к столешнице у нее за спиной, – главным образом потому, что на скамье уже не осталось места, но даже будь оно, Фейт знала, что ему едва ли удалось бы просунуть ноги под маленький столик.
Почти час они болтали и обменивались новостями, и Фейт наслаждалась нормальной жизнью. Сердце согревалось при взгляде на сидящих вместе друзей, фейри и людей, так хорошо ладивших. Было легко забыть обо всех различиях: богатстве, положении, силе, манерах. Здесь, в хижине, все были равны, и это вселяло в нее новую надежду, что однажды их королевство может стать таким.
Фейт слушала историю про недавнего клиента Марлоу, когда Ник позади нее зашевелился.
– Тория, в чем дело? – тихо, но взволнованно спросил он и тут же оказался рядом, глядя сверху вниз и положив руку ей на плечо.
Фейт пристально посмотрела на подопечную, которая сильно нахмурилась.
– Разве ты не слышишь?
Все остальные обменялись непонимающими взглядами, вопросительно глядя друг на друга. Первой спросила Фейт: