— Вялыми во всем, кроме организации моей охраны. Но я все выдержала и вовремя избавилась от него. Затем, — Альенора чуть не рассмеялась, — я вернулась в Пуатье. По дороге сопровождавшим меня слугам пришлось дважды отражать нападение честолюбивых молодых людей, пожелавших силой жениться на мне из-за моего наследства. И вскоре приехал твой отец. Ты не поверишь, Ричард, но он выглядел красивее тебя — молодой, уверенный, знаменитый рыцарь очень обманчивой простоты. Он утверждал, что с моей помощью завладеет Англией и создаст могущую империю. Помню — о, как часто я потом вспоминала этот эпизод, — я спросила его: нужна ли ему я сама или моя Аквитания с ее воинами и богатством? И он очень ловко вышел из трудного положения, предложил наиболее заманчивое объяснение своим словам: мы станем партнерами в благородном и справедливом деле. И что из этого вышло? — продолжала Альенора с горечью. — Я давала ему советы, которыми он пренебрегал, и растила детей. Однако он хотел иметь кого-то, кто говорил бы ему «да» или «нет» и вышивал бы ему перчатки! Таким образом, как ты видишь, Ричард, Я вправе сказать: из-за наследства я лишилась своего счастья.
— И вы должны быть вознаграждены, — проговорил Ричард с жаром. — Мы будем управлять вместе, вы и я, организуем великолепный двор, которым вы станете управлять, поскольку у меня для этого нет времени. Будем вместе ездить верхом на прогулку, вместе охотиться, посещать самые отдаленные уголки нашего государства и попробуем все сорта винограда нового урожая. Устроим лучшие в мире турниры, и вы будете вручать награды победителям. Выше голову, мама, для вас начинаются хорошие времена.
— Твоему отцу очень не понравится, что я уехала к тебе, — заметила Альенора. — Вероятно, сейчас он метает громы и молнии и обвиняет нас всех в измене… ведь твой брат Генрих принял меня тоже весьма радушно и оставил бы у себя, но я побоялась… Я чувствую себя в большей безопасности на собственной земле.
Помолчав некоторое время, Ричард проговорил деланно-равнодушным тоном:
— Если отец нас обвиняет, то он ближе к истине, чем ему кажется. Я и Генрих, мы решили больше не повиноваться ему. Надоело, что с нами обращаются, как с детьми и тупицами. Он всучил пустые титулы и сделал из нас марионеток, приставив опекунов, которые указывают, когда нам нужно утереть свои сопливые носы! В конце концов, наши земли в Европе находятся в вассальной зависимости от французского короля. Генрих уже встречался с ним, объяснил ему нашу позицию и рассказал о наших планах. Мы должны подтвердить ему свою лояльность, а он пообещал позволить нам управлять по нашему усмотрению, без вмешательства извне.
— Но это означает войну, Ричард, самую худшую войну — между отцом и сыновьями.
— Только если он захочет ее начать. — По красивому юному лицу сына скользнуло выражение, которое Альенора называла «лисьим». — Мы ведь просим лишь об одном: относиться к нам как к взрослым нормальным людям. Мы подтверждаем всего-навсего свою лояльность королю, нашему законному сеньору. Если отец захочет наказать сыновей за эти вполне разумные поступки… Ну что ж, тогда, конечно, быть войне.
— Вам обоим, тебе и Генриху, хорошо известно, что король Франции всегда был врагом английского короля, — проговорила Альенора печально. — Свою формальную лояльность Людовику VII вы уже высказали много лет назад, когда впервые получили свои титулы, причем с согласия вашего отца. Посещая короля Франции или французский двор, вы бросаете вызов отцу… И вы это знаете.
— Чисто женская логика! — воскликнул Ричард. — Всего каких-нибудь десять минут назад вы едва не плакали от обиды за него. Теперь же вы почти рыдаете, потому что мы хотим отомстить за нанесенные вам обиды! — В его голосе отчетливо прозвучало раздражение. — Быть может, вы пожелаете вернуться в Англию к человеку, который считает вас убийцей, и рассказать ему, какую сыновья задумали скверную штуку?
От его сарказма кровь прилила к лицу Альеноры, и у нее на языке уже вертелись резкие выражения, но она все-таки сумела сдержаться. Ссориться с Ричардом не следовало. И она уже хорошо изучила мужчин. Ни один мужчина не мог терпеть, когда ему противодействовали, перечили или в чем-то хотели убедить. Она усвоила это слишком поздно для счастливой семейной жизни, но все же усвоила. Ей показалось; что тихий, слегка хриплый голос снова отчетливо произнес: «Но я всегда угадывала по тону его голоса, когда он хочет, чтобы я, отвечая на его вопрос, сказала «да» или «нет». В этих нескольких словах скрывался секрет благополучной женщины! Ну что ж, она попытается действовать точно так же. И с завидной легкостью Альенора проговорила: