Прикосновения ее губ заставляли его трепетать. Он почувствовал укол, прикосновение клыка, затем ее вес переместился. Опершись спиной на его прикованную ногу, она села, поддерживаемая его ногой и кроватью, взяла его вторую ногу и закрепила таким же образом. К кандалам были приделаны цепочки, и она их подтянула, разведя ему ноги как можно шире.
Он судорожно сглотнул, напомнив себе, что делает все это добровольно. И хотя он не боялся, что она его покалечит, по всему телу разлилась паника, и он не мог унять дрожь.
— Очень мило.
Она погладила внутреннюю сторону его ноги, проведя ногтями по ляжке. Член был в полной готовности, будто знал, что она выпрямилась, чтобы на него поглядеть.
— Тем лучше, — пробормотала она.
Она появилась, как неожиданный порыв ветерка, возле его головы, стоя на коленях на матрасе. В вырез халата были видны полумесяцы грудей. В ответ на его жадный взгляд она распахнула халат, чтобы он видел все. Груди у нее были как твердые сочные яблоки, а розовые соски манили к себе, и рот наполнился слюной.
Она качнулась, ее ладони сомкнулись на его запястьях и защелкнули наручники. Скрестив ему запястья, она сцепила браслеты между собой, избегая прикосновения к его пальцам. По его мышцам пробежала сильная дрожь, когда Лисса откинула ключом прядь волос с его лба.
— Ты должен еще сильнее растянуться. Потянись к краю кровати, докуда достанешь.
— Иди ко мне.
— Подчиняйся, может, и приду.
Ее голос был как неживой.
Ему очень хотелось призвать ее к себе, подчинить своему желанию, но он прекрасно помнил ее слова:
Если ты не можешь подчиниться, ты для меня бесполезен.
Он не был уверен, что это правда, но остатки здравого смысла говорили ему, что в данный момент правду лучше не искать. Поэтому он потянулся так далеко, как смог, чувствуя, как грудные мышцы скользят по ребрам, туго натягиваясь на животе. Глаза Лиссы явно наслаждались тем, что видели.
Его спина выгнулась сильнее, потому что Лисса отодвинулась, чтобы привязать наручники цепочкой к кровати. Придерживая браслеты на его запястьях, она потянула резким, решительным движением, так что он едва не вскрикнул, и вытянула его тело еще на несколько дюймов. Он чувствовал растяжку во всех суставах, а она одной рукой его держала, а другой все сильнее натягивала цепи.
Она сделала его совершенно беспомощным. Комната становилась все меньше, с него ручьями тек пот. Теперь, с разведенными ляжками, его гениталии ничто не защищало. Член стоял высоко и неподвижно, привлекая к себе особое внимание.
— Когда вы смотрите на меня, вы сильнее увлажняетесь, миледи? — Борясь с паникой, резко спросил он, наблюдая за ее взглядом, который возбужденно блуждал по нему.
— Да, Джейкоб. Хочешь попробовать?
— Хочу. Если леди соизволит.
— Ты научился хорошему поведению. Придется в будущем почаще тебя воспитывать.
Однако вместо того чтобы удовлетворить его желание, она села на кровать, распахнула полы халата и разгладила их. И так она сидела, с черными волосами, падающими на молочно-белые плечи, околдовывая его, дразня своей недоступной близостью.
— Мое лоно — горячие мокрые ножны, но они малы и туги, мой учтивый рыцарь. А ты щедро оснащен.
— Что же, миледи, может, вы разрешите мне сделать ваши шелковые стены еще глаже с помощью языка, чтобы легче пошло? — Он сглотнул. — Ну дай же мне трахнуть тебя, Лисса! Дай доставить тебе удовольствие!
Его пальцы сжались в кулаки, он собрался, ожидая того, что могло последовать. Он был готов ее защищать. Заботиться о ней. Но не представлял, что окажется в ее полной власти.
— Не сейчас. Тебя надо еще проверить на послушание. Ты опять говоришь без разрешения. И я советую тебе дважды подумать, прежде чем обращаться ко мне так фамильярно.
Она расстелила полы халата как занавеску над коленями, оседлав его предплечья.
— Если ты не будешь неподвижен, я остановлюсь, слезу с кровати и оставлю тебя на час в наказание, прежде чем мы начнем сначала.
Она передвигалась на коленях так изящно, как цапля по мелководью. Глядя, как край халата поднимается над ним по мере ее продвижения к его голове, он чувствовал волну жара. Наконец халат прошелся по его лицу, погрузив Джейкоба в темноту. Мягкий материал задел его челюсть, обрисовал плечи и бицепсы при движении Лиссы вдоль его поднятых рук, как дикая кошка, скользящая по упавшему дереву. Когда она оседлала его голову, ее бедра сжали его виски.