10 марта 1888 г. в Сан-Ремо пришла печальная весть о смерти кайзера Германии Вильгельма I. Кронпринц Фридрих автоматически становился императором Германии под именем Фридриха III. В краткой церемонии, проходившей в гостиной виллы Зирио, он принял присягу на верность и возложил на себя орден Черного Орда в качестве нового кайзера Германии. В то же самое время он направил ноту благодарности сэру Мореллу Макензи за то, что тот продлил ему жизнь и дал возможность компенсировать неустанные усилия и мужество своей жены. А когда он повесил орденскую ленту ей на плечо, она не выдержала и расплакалась. За много лет до этого она написала своей матери, что Господь наградил ее таким замечательным мужем, но вместе с тем отметила, что в связи с этим ее ждут нелегкие испытания и горестные разочарования. И сейчас это время наступило. «Бедный Фриц, унаследовав престол своего отца и пребывая в жутком состоянии, держится великолепно! — писала она матери. — Как много хорошего он мог бы сделать своей стране и своему народу!»
«Я сама уже стала императрицей Викторией! — сообщила королева в письме своей старшей дочери. — Ты знаешь, как мало меня волнуют все эти громкие титулы, но не могу отрицать, что после всего сказанного и сделанного во имя этого достижения к не могу не благодарить Бога за то, что дорогой Фриц и ты скоро сможете унаследовать имперский трон Германии».
Именно поэтому они с таким негодованием отнеслись к замыслам принца Вильгельма оспорить право отца на пост кайзера Германии. Конечно, его мать выражала надежду, что муж проживет достаточно долго, однако, когда королева увидела его в Шарлоттенбурге в апреле 1888 г., ей стало ясно, что он долго не протянет. Кстати сказать, ее министры были против ее поездки в Германию, а лорд Солсбери прямо предупредил, что Бисмарк отчаянно пытается устроить династический брак между последней дочерью кайзера, принцессой Викторией, известной под прозвищем «Моретта», и Александром Баттенбергом, которого чаще всего называли просто Сандро. Надо сказать, что этот брак поначалу приветствовался не только самой королевой, но и канцлером Германии. Однако премьер-министр Солсбери неоднократно предупреждал королеву, что ее внук кронпринц Вильгельм станет для нее самой настоящей бедой, когда в конце концов унаследует престол кайзера Германии. Его настораживала та энергия, с которой принц предпринимал усилия по реализации своей задачи. Но королева осталась при своем мнении и не изменила планов на будущее. Это должен был быть, по ее мнению, вполне частный визит, и именно такое содержания было изложено в ее телеграмме императрице Германии. «Я привезу с собой свой собственный матрац, — сообщала королева. — Оставляю на твое усмотрение планы моих деловых встреч (кроме, разумеется, моих встреч с внуками и правнуками), но умоляю, чтобы встреч было как можно меньше».
Когда ее поезд прибыл на станцию Шарлоттенбурга, королеву уже радостно встречали дочь и внуки. Ее сразу же отвезли во дворец и предоставили апартаменты, в которых когда-то проживал Фридрих Великий, а после того, как королева немного отдохнула и пришла в себя после утомительной поездки, препроводили в спальню императора. «Он лежал на кровати, — записала она в дневнике, — и поднял обе руки, чтобы поприветствовать меня. Мне было приятно видеть его, но самое печальное заключалось в том, что он уже не вставал с постели».
А когда мать и дочь остались наедине, «Вики много плакала, бедняжка». Помимо заботы о состоянии здоровья мужа, добавила королева, «у нее было столько других забот и неприятностей», которые в значительной мере были вызваны откровенным антагонизмом канцлера Бисмарка.
Однако когда на следующий день королева сама поговорила с Бисмарком, то с удивлением обнаружила, что этот довольно милый и дружелюбно настроенный человек вовсе не похож на чудовище, которого Вики называла «самым ужасным и опасным в мире». Он очень волновался перед встречей и часто спрашивал, что будет делать королева во время беседы, где будет сидеть и как ему самому следует себя вести. Они действительно поразили друг друга. Бисмарк нашел старую леди вполне доброжелательной и интересной, а она, в свою очередь, была приятно удивлена его обходительностью и дружелюбным настроем. Как отмечал позже помощник его личного секретаря Артур Бигг, он вышел из ее комнаты в превосходном расположении духа, удовлетворенно потирая бровь. «Боже мой! — воскликнул он. — Вот это женщина! С ней каждый человек может иметь дело!» Позже он уточнил, какое впечатление оставила у него королева Виктория, заявив одному из своих коллег, что «в Шарлоттенбурге бабушка вела себя превосходно».