– Успокойся. Твои реакции обострились после выхода из криокамеры. Говори себе, что ты имеешь право на свободу и милосердие, и нанораствор даст тебе дышать.
Наступила тишина. Майлз Лютер тяжело дышал. Наконец его лицо разгладилось.
– Да, – выдохнул он. – Стало… легче.
– Ты согласен отправиться со мной?
– Да.
Таисса беззвучно ахнула. Чтобы Майлз Лютер, властный и гордый, отправился неведомо куда, чтобы оказаться лабораторной крысой? Нет. Это было невозможно.
– Не так быстро, – вмешался Вернон. – Сначала я задам своему отцу несколько вопросов. На тебя сейчас оказывается давление любого рода? Нанораствор, шантаж, угрозы, что угодно ещё?
– Нет, – устало произнёс Майлз Лютер, закрывая глаза.
– Уже хорошо. Ты знаешь, с кем имеешь дело?
– Подозреваю.
– И?
– Я не скажу тебе ничего.
Вернон шумно выдохнул:
– Потрясающе. Тогда ответьте мне, вы оба, какого чёрта мы не можем просто работать вместе? Чёрт подери, да Эйвен вручит вам любые ключи и даст любой допуск, лишь бы вы помогли его единственной дочери!
– Эйвен Пирс и его дочь не пойдут на пытки, – произнёс голос, искажённый фильтром. – А я пойду, и Майлз это знает.
– Но мы всё равно будем соучастниками, – глухо сказала Таисса. – Если отправим Майлза Лютера на верную смерть.
– Любой взрослый и разумный человек имеет право жертвовать собой, – проронил Вернон холодно. – Отец, я бы посоветовал тебе не делать этого.
– Я приму твою позицию во внимание, – так же холодно ответил Майлз. – Но тебе не стоит беспокоиться, Вернон. Этот человек имеет все основания считать, что найдёт средство от заразы у меня в венах. Заразы, которую ты вколол мне с участием этой девчонки, позволь тебе заметить.
– Потому что ты начал посылать на смерть детей, как изволил заметить наш аноним, – отрезал Вернон.
– Неважно. Или я буду свободен, как и твоя подружка, или я умру, и это мало чем будет отличаться от стазиса в камере. – Майлз Лютер кивнул на линк. – Довольно. Договаривайтесь о месте и о времени. Но сначала у меня вопрос. Точнее, просьба.
– Ещё раз подтвердить, что я – это я, – бесстрастно произнёс голос.
– Именно.
Короткая пауза.
– Нет.
– Нет? – неверяще переспросил Майлз. – Я отправляюсь в никуда, меня ждёт роль полной марионетки… тебе не кажется, что я заслуживаю одной-единственной фразы?
– Нет, – холодно произнёс голос. – После всего, что ты совершил за эти годы, – нет.
Майлз горько рассмеялся:
– Да. Теперь я точно верю, что ты – это ты.
Раздался писк, и связь разорвалась. И тотчас же раздался новый писк: прибыло сообщение.
– Он назначил встречу через два часа, – присвистнул Вернон. – Ого! Это быстро.
– Твой старый друг не теряет времени зря, – тихо сказала Таисса. – Ведь вы были друзьями с этим Тёмным, верно?
– Это никого не касается, – сухо произнёс Майлз. – Вернон, я не желаю, чтобы о моём исчезновении оповещали кого-либо.
– Техники – люди не из болтливых, – пожал плечами Вернон. – Ты, конечно, понимаешь, что я все эти два часа буду тебя отговаривать? А в итоге, возможно, и вовсе решу тебя запереть?
Майлз Лютер на миг прикрыл глаза.
– Мы оба знаем, что ты не сделаешь ничего, чтобы мне помешать.
– Это почему?
Глаза отца и сына встретились.
– Потому, – негромко сказал Майлз Лютер, – что ты всё ещё надеешься подарить свободу от нанораствора девушке, которую ты любишь. Всё ещё любишь: этот взгляд не подделаешь.
Таисса вздохнула. Майлз Лютер не знал правды, но она не собиралась его разубеждать.
– Тебе тоже нужна свобода от нанораствора, Майлз, – вместо этого произнесла она. – Верно?
Майлз Лютер бросил на неё странный взгляд.
– Ради этого я и иду на риск. Кстати, напоследок у меня есть вопрос. К тебе.
Его взгляд вдруг сделался пронизывающим, и Таисса невольно плотнее закуталась в тёплый халат.
– Какой вопрос? – выдавила она.
– Есть ли вещи, которые ты никогда не простила бы моему сыну?