«Ньюро» доверяли обе стороны. И такого союзника нельзя было упускать.
– Я вижу, на церемонию и впрямь приехали все, – улыбнулась Таисса, пожимая его руку. – Таисса Пирс.
Её собеседник был куда старше её отца, но об этом говорили лишь несколько деталей, вроде морщин у глаз. Даже голос, звучный, уверенный, звучал так, словно Берну было не больше сорока.
– Кризис с лишением способностей вот-вот разрешится, – с серьёзным лицом произнёс он. – Я не хотел пропускать исторический момент. Кроме того, у моих коллег есть небольшое объявление.
– Какое?
– Скоро увидите.
Таисса оглядела зал, выискивая знакомые лица. Но ни отца, ни Вернона она не увидела.
– Каждый из игроков здесь – коллекционер, – проговорил Берн Тьелль, небрежно облокачиваясь на перила. – Кто-то коллекционирует секреты, кто-то – миллионы, союзников и технологии. Вон та красавица – влиятельных поклонников… впрочем, со вкусом у неё не очень. И любой из истинных ценителей отдал бы душу, чтобы получить новую жемчужину для своей коллекции.
Берн кивнул на бронзовый пьедестал на возвышении в конце зала. Над пьедесталом ярким праздничным блеском сиял огромный бриллиант размером с голову Таиссы. Но это была лишь иллюзия, обманка: на самом деле под синтетическим хрусталём, таким же прочным, как силовое поле, ждал своего часа долгожданный образец противоядия. Крошечная пробирка, вмещающая едва ли одну каплю.
Приз, который так жаждали получить Светлые. И наверняка нервничали, пока желанная добыча была выставлена на всеобщее обозрение. Зная Вернона, Таисса была уверена, что он не преминет этим воспользоваться, выторговывая Тёмным дополнительные льготы и привилегии в последний момент.
Таисса подняла бровь:
– Отдал бы душу? Просто для того, чтобы это бесценное сокровище пылилось где-то, а Светлые по всему миру оставались искалеченными?
Берн чуть сдвинулся, и его лицо оказалось в тени колонны.
– Вы слишком хорошо думаете о сильных мира сего, если считаете, что такие коллекционеры – редкость, – проронил он. – Полотна великих художников и средневековые мечи – давно уже вчерашний день. Один из моих так называемых коллег коллекционирует криокамеры с трупами своих врагов, например. И если бы только с трупами…
Таисса закашлялась.
– И вы так легко об этом говорите?
– Было бы глупо притворяться, что все мы здесь – идеально порядочные бизнесмены с незапятнанной репутацией. На войне нет чести, а в корпоративных войнах и подавно. Даже дурак бы понял, что ваш отец выдавил Светлых из «Бионикс» не после вежливого чаепития, а вы кто угодно, только не дура. Мне было бы интересно увидеть, каких высот вы добьётесь, когда встанете рядом с ним.
– Я не думаю, что создана для корпоративных игр.
Берн бросил на неё острый взгляд.
– А кем вы созданы, Таисса? Быть женой? Наследнице империи стоит об этом думать, пожалуй. Матерью?
Его взгляд, казалось, пронизывал её насквозь.
«Матерью». Это слово вызвало неожиданную волну острой боли – такой, что на глазах навернулись слёзы. Таисса торопливо сморгнула их.
– Вряд ли договорные браки для меня.
– Даже если бы призом был бы весь мир? – серьёзно спросил Берн. – Светлые, Тёмные и корпорации – это та же империя. А империи нужна императрица. Нужен наследник королевских кровей.
Таисса мысленно закатила глаза. Ну ещё бы. После альянса Эйвена и Вернона Лютера об этом, наверное, не думал только ленивый. Что они с Верноном поженятся, что у них будут дети. Наследник, который потом встанет во главе «Бионикс».
Острая и знакомая боль пронзила сердце. Как выйти замуж за того, кто тебя не любит? Как родить ребёнка, зная, что он появится на свет уже после смерти своего отца?
…И почему одна лишь мысль о ребёнке причиняет ей такую боль?
Не думай и не говори об этом.
Таисса пристально посмотрела на своего собеседника.
– И что же в таком случае коллекционируете вы, Берн?