…И её саму.
Широкая спина Дира впереди казалась чёрной скалой в страшном пламени. Но Дир ничем не сможет ей помочь: он не успеет вернуться за ней, когда подхватит противоядие. А Таисса сгорит, потому что Дир выберет не её жизнь. Противоядие было единственным шансом на исцеление для всех Светлых, и шанс этот упускать нельзя, потому что Тёмные вряд ли скоро поделятся следующим образцом. Куда вероятнее, в ближайшие недели всё полетит к чёрту.
Вот только Таисса этого уже не увидит.
…Все эти мысли пронеслись в её сознании за долю мгновения между ударами сердца. Наверное, прошло не больше десятой доли секунды.
В следующее мгновение огонь поглотил всё.
Но перед этим Дир обхватил Таиссу, и они на невозможной сверхскорости отлетели к стене, пока взрыв уничтожал всё на своём пути.
Таисса приземлилась на спину. Ладонь Дира уберегла её затылок от удара, но Таисса едва это заметила. Потрясённая, она смотрела на Дира и не могла вымолвить ни слова.
А потом они одновременно обернулись и посмотрели назад.
В зал вбегали Светлые, молодые Тёмные и несколько бывших Тёмных. На глазах Таиссы стихало пламя, и раненых на сверхскорости оттаскивали прочь от опасности. Но взгляд Таиссы был направлен на оплавленный пьедестал и почерневший мраморный пол, усыпанный разлетевшейся хрустальной крошкой.
Один-единственный осколок пробирки из сверхпрочного пластика. Всё, что уцелело от образца противоядия.
– Ты… меня спас? – произнесла Таисса и не услышала своих слов. В ушах чудовищно звенело.
Дир повернулся к ней. На его лице царили огромное облегчение и точно такая же растерянность, какая, должно быть, читалась на лице у самой Таиссы.
– Ты жива, – выдохнул он.
– Я… да?
Он уткнулся лбом в её лоб и тихо засмеялся.
– Всё хорошо, Таис, – скорее прочитала по губам, чем услышала она его слова. – Всё хорошо.
Краем глаза Таисса заметила, как оставшихся гостей торопливо выводили или выносили из зала. Вокруг нескольких из них матовым золотистым сиянием светились портативные силовые поля. Она узнала среди них Берна Тьелля.
Их взгляды встретились. Берн был бледен, но ступал твёрдо, и взгляд его был прямым и ясным, но губы его подрагивали так же, как и у Таиссы. Какой бы сильной волей он ни обладал, рядом с центром взрыва он не оказывался никогда.
Таисса едва заметно кивнула ему. Она сочувствовала и Берну, и всем остальным, кто оказался в зале. От одной мысли о погибших у неё сжималось сердце. Но сейчас Таисса могла думать только о Дире и о разбитом противоядии. Дир отказался от Светлых, от Совета, от всего мира – ради неё.
– Противоядие… – прошептала Таисса.
Дир приподнялся и сел. Вздохнул.
– Да. Это катастрофа, Таис.
– Может, не такая уж и большая катастрофа? – предположила Таисса. – С Верноном вполне можно договориться, чтобы он передал вам ещё один образец.
Лицо Дира посерьёзнело.
– Боюсь, решения принимает не только Вернон. И теперь, после взрыва, в котором погибли пятеро глав корпораций и ни один Светлый не пострадал, вряд ли ему это удастся. Будет расследование, и нам грозит серьёзный кризис доверия. А раз уж взрыв так неудачно совпал с объявлением о создании Альянса…
Он вновь обвёл взглядом зал. Таисса последовала его примеру. И теперь, когда шок и растерянность не застилали ей глаза, охнула, глядя на останки тех, кого погубил взрыв.
Эмилия Кляйн, владелица корпорации «Фоссе и Кляйн». Аарон Мокх, председатель совета директоров «Ваффлз». Мик Рубински, единоличный владелец «Стил». Клара Штирнер, наследница технологической империи «Дигитал».
И Жан Леруа, бессменно возглавлявший «Ньюро» уже более пятнадцати лет.
– Нет, – прошептала Таисса. – Нет!
Какого дьявола эти пятеро вышли в круг? Кто об этом знал? Кому это было выгодно?
Уж точно не самим корпорациям. Котировки рухнут, вот-вот остановят торги. Всему миру грозит кризис, и выкарабкаются ли они? Или остатки Альянса теперь поглотят Светлые?