Вот только она слишком часто смотрела на Вернона, и улыбка, которая в эти мгновения трогала её губы, была чересчур задумчивой.
Таисса глубоко вздохнула. Плевать. Её это не касается.
– Мне кажется, – сказала Таисса вслух, – нам стоит принять её предложение и работать вместе, Вернон. Кем бы она ни была.
– Знаю, – устало сказал Вернон. – Просто хотел вытащить из неё ещё что-нибудь, пока нейросканер действует.
Его глаза блеснули.
– Но я не сделаю ни шагу навстречу ей, – раздельно произнёс он, – и даже близко не подпущу к расследованию, пока не получу то, что хочу. Доказательства, что мой отец жив и…
Вернон осёкся. Омега одарила его понимающей улыбкой.
– Термин «здоров» тут явно не подходит, да? Что ж, тогда придётся использовать «добровольность» и «ясный разум». – Она коснулась линка. – Ты беспокоишься о своём отце, и это естественно. Что ж, смотри.
Над линком Омеги вспыхнул виртуальный экран. Майлз Лютер сидел в затемнённой комнате в глубоком кресле. Перед ним стояла шахматная доска.
Он поднял голову.
– Сын, – произнёс он.
– Отец, – в тон ему произнёс Вернон. – Как ты себя чувствуешь?
– Великолепно, – холодно ответил Майлз. – А если бы было иначе, ты бы об этом не узнал.
Разумеется, Майлз Лютер умел держать лицо. Даже под нанораствором.
Таисса вгляделась в его глаза. Чуть более глубокие тени, лихорадочный блеск – и взгляд, который не отрывался от Омеги. И что-то новое в его лице. Словно Майлз Лютер обрёл незримый центр, дающий ему уверенность и надежду. Неужели он получил доказательства, что и впрямь освободится от нанораствора?
Сердце Таиссы дрогнуло. Хорошо бы. Но она слишком боялась мечтать.
– Что ж, тогда к делу, – произнёс Вернон сухо. – Это не просто звонок вежливости. Мне нужен твой совет. Как ты думаешь, кто из корпоративных шишек мог похитить очень особенного младенца, чтобы положить в криокамеру и любоваться им в блеске снежинок по ночам?
– Да почти все, – без колебаний произнёс Майлз Лютер. – Даже Марк, хотя на него я бы поставил в последнюю очередь. Слишком уравновешенный.
– Марк Кинни давно мёртв, – произнесла Таисса. – Вообще-то почти все главы корпораций мертвы. Только что было покушение.
Майлз Лютер поднял бровь:
– Хм. А что за младенец?
– Сын Дира, – коротко сказал Вернон. – Кстати, Таиссу тоже хотели похитить. Омега оказалась рядом подозрительно вовремя.
Омега и Майлз Лютер обменялись взглядами. На лице Омеги появилась насмешливая улыбка.
– Я всегда оказываюсь в нужном месте вовремя, – произнесла она. – Разве не так, Майлз?
Тень пробежала по его лицу, но Майлз Лютер покачал головой:
– Ты ищешь не там, Вернон. Омега здесь вообще ни при чём.
– И откуда такая уверенность?
– Просто поверь мне.
Настала очередь Таиссы и Вернона обмениваться взглядами. Таисса едва заметно покачала головой. Больше они от Майлза ничего не добьются.
Вернон лишь вздохнул:
– Хорошо. Как с тобой обращаются?
– Я пленник, – невозмутимо произнёс Майлз Лютер. – В остальном жаловаться не на что.
Вернон закусил губу.
– Ты уберёшься оттуда, когда поймёшь, что риск превысил все мыслимые пределы? – очень спокойно спросил он.
– Боюсь, что нет. Впрочем, неважно. Вернёмся к вашему делу. – Майлз Лютер кивнул Омеге. – Я бы на твоём месте не стал врать моему сыну. Ты прекрасно знаешь, что шансов вернуть этого ребёнка у вас нет.
– Хочешь сказать, я не могу совершить невозможное просто потому, что мне этого хочется? – легко поинтересовалась Омега.
– Если запахнет жареным, они уничтожат все улики. Все. Без колебаний. Ты не знаешь их так, как знаю их я. За последние две войны они привыкли жить как можно незаметнее. Если кто-то из них решил сойти с ума, они покарают его в своих кругах и опять же уничтожат улики. Это безнадёжно. Даже для Эйвена. Даже для тебя.
На мгновение в глазах Вернона промелькнуло что-то очень похожее на… если бы Таисса не знала Вернона так хорошо, она решила бы, что это было отчаяние.
– У тебя есть совет? Хоть какой-нибудь?