– И позволить им тебя шантажировать? Вернон, ты бы сломался.
Тяжёлый вздох.
– Конечно, сломался бы. Я же не железный.
Таисса протянула руку, и Вернон, помедлив, вложил в неё свою.
– Не знаю, как я буду жить дальше, – произнёс он. – Как ты будешь жить дальше. Как можно завтракать, ложиться в постель, просматривать биржевые сводки, решать рутинные задачи, пока где-то там…
– Да, – прошептала Таисса.
Его пальцы сжались. Шершавые подушечки пальцев осторожно погладили её ладонь.
– Тьена не тронут, – негромко сказал Вернон. – Современные криокамеры безопасны даже для новорождённых.
– Знаю.
– А мой отец… – Вернон тяжело вздохнул. – Проклятье, ведь всё могло быть иначе. И с ним, и с моей матерью.
Его лицо исказила горькая улыбка.
– У Виктории могла быть совершенно другая судьба, – тихо сказала Таисса. – Я помню. Может быть, если бы у неё были другие родители… кто знает?
– Её родители… – Вернон вздохнул. – Отца моей матери тоже звали Вернон, представляешь? Вернон Талль. Оказывается, меня назвали в его честь.
– Талль? – Таисса нахмурилась. – Не слышала такого имени среди Тёмных.
– Потому что он не был Тёмным. Вернон Талль – человек. Но именно он воспитал мою мать. – Лицо Вернона потемнело. – Я достал снимки её матери. Они с Викторией были очень похожи, и моя незабвенная бабушка обладала таким же взрывным темпераментом, так что она вела беспорядочный образ жизни. Удивляюсь, как она вообще решилась выйти замуж, да ещё за человека. Впрочем, это продлилось недолго: она бросила мужа с дочерью, которая родилась Тёмной, а стало быть, была рождена от кого-то из любовников, и вскоре была убита в какой-то пьяной драке в баре. Довольно бесславный конец, не находишь?
– Да, – тихо сказала Таисса.
– А вот Вернон-старший… тот, кого моя мать называла отцом… – Вернон глубоко вздохнул. – Я не знаю, что с ним сталось. Насколько я успел узнать, он идеально владел одним умением: заметать следы. Нигде и ни у кого я не смог найти даже единственного детского снимка. Даже названия школы, даже имён родителей. Человек-призрак. А ведь Виктория упоминала его и даже говорила, что он был неординарной личностью…
– Возможно, он давно умер, – произнесла Таисса негромко.
Вернон хмыкнул:
– Да, Таисса-пессимистка. И есть шанс, что совсем скоро мы с ним встретимся на той стороне. Но, вообще-то, я был бы не прочь увидеть его на этой.
– А я хотела бы увидеть Тьена, – прошептала Таисса. – Как угодно, где угодно.
Вернон обнял её за плечи.
– Всё будет хорошо, Таисса-утешительница, – негромко сказал он. – Завтра будет новый день. Знаешь, у меня ведь тоже есть от тебя очередная тайна.
Таисса улыбнулась сквозь слёзы:
– И ты, конечно же, не скажешь мне какая.
– Нет, пока сам не пойму, что со мной происходит, – задумчиво сказал Вернон. – За последний год я успел побыть несколькими Вернонами Лютерами, знаешь ли. И, похоже, им наконец настала пора собраться воедино.
Таисса положила голову ему на плечо. Её пальцы вновь оказались в его ладонях, и холодный осенний воздух вдруг сделался неважен. Одинокая птица, туман над водой… немного покоя. Время закрыть глаза и немного отрешиться от боли. Отдохнуть перед битвой, что их ждала.
– Будет новый день, – прошептала Таисса.
– Обязательно, Пирс, – негромко сказал Вернон. – И твоя семья вновь станет целой. Рано или поздно.
«Твоя семья». Её семья.
Не его семья.
– Вот почему другой ты был так уверен, что я останусь с Диром, – проговорила Таисса глухо. – Ты знал, что у нас родится сын.
– И рано или поздно вы поступите так же, как поступил бы я, – спокойно сказал Вернон.
Таисса нахмурилась, вытирая слёзы.
– Как?
– Грустно и логично, Таисса-неизбежность. Поставите твою подругу перед фактом, что половину времени ваш сын живёт с вами, а половину – с ней, вы навещаете друг друга и важные решения принимаете вместе.
– Вернон…
– Несправедливо по отношению к Алисе, согласен. Но как иначе, малышка?
– Мне просто хочется вернуть Тьена, – прошептала Таисса, закрывая глаза. – Остальное… сейчас это так неважно.