– Проклятые монополии, – с раздражением произнесла Марика. – Если бы на рынке существовала конкуренция, мы были бы избавлены от этой проблемы.
– И приобрели бы десяток других, – возразил Алекс. – Светлым было бы слишком легко сожрать этих конкурентов поодиночке. Мы бы не защитили всех.
– Сверхмонополии – зло, – отрезала Марика. – И они нас сожрут, если мы позволим им расти дальше. Представь, если бы вся сеть была централизованной и кто-то имел бы контроль над мессенджерами, захватил бы основные новостные ленты, имел бы право отключать любого только потому, что тот поддерживает не ту позицию. Как тебе такая перспектива?
Таисса вздрогнула. Даже Сайфер никогда бы так не поступил. Даже он.
Вернон потянулся.
– Я чувствую, нас всех ждёт интересный вечер. И ещё более интересная бессонная ночь. Столько идей… настало время облечь их в конкретные предложения, не так ли?
Он встал.
– У меня всё. Эйвен вернётся послезавтра, так что предлагаю его не разочаровать. Первые наброски ваших планов и предложений жду через четыре часа. Подумайте, что мы можем предложить и что потребовать. Без полного досье на будущих союзников мы будем беспомощны, так что переговорщики – скорее всего, Эйвен и я – полностью отдаём себя в ваши руки. – Он бросил быстрый внимательный взгляд на Таиссу. – Впрочем, мы готовы обсуждать и иные кандидатуры. Таисса, на два слова?
«Таисса». Не «Пирс». Впрочем, здесь, где все обращались друг к другу по имени, иное выглядело бы странно, правда?
Таисса коротко кивнула и последовала за Верноном.
Конференц-зал со стеклянной стеной Таисса узнала сразу. Здесь они разговаривали с Верноном, после того как вернулись из плена у его матери. После того как Таисса внушением отрезала Вернону все чувства к себе. Навсегда.
Со дня премьеры они с Верноном не виделись. Потому что в их последнюю встречу…
Таисса вдруг поняла, что не помнит, что произошло в их последнюю встречу. Ей было больно и плохо, она плакала, на глазах Вернона тоже были слёзы, он шёпотом просил вернуть ему прежние эмоции, отменить внушение, а её раздирала и переполняла тьма. Таисса вскинула лицо к небу и яростно закричала, прося и требуя свободы для них обоих…
…Но что именно этому предшествовало? Почему ей было так плохо?
Она не помнила. Вообще ничего не помнила.
Таисса нахмурилась. Её аура изменилась со Светлой на Тёмную, а она понятия не имеет почему?
Это произошло сразу после того, как у Алисы родился сын. Сын Дира и Лары, маленький Тьен. Таисса присутствовала при этом, держала малыша на руках, почему же та ночь видится ей будто в тумане?
Ощущение опасности вдруг разом накрыло Таиссу с головой.
Алисы и её сына в твоей жизни не существует.
Да. Довольно о ней думать.
…Мгновение острой, режущей, невозможной боли…
Таисса резко вздохнула от непрошеного воспоминания. Боль была душевной, не физической, но одного отзвука ей хватило, чтобы едва не сложиться пополам.
Нет. Она доверится себе самой и не будет пытаться вспомнить. Не сейчас.
– Так о чём ты хотел поговорить? – нейтральным тоном произнесла она.
Вернон подошёл и встал у стеклянной стены, жестом предлагая ей присоединиться.
– Последнее время я странно себя чувствую, – произнёс он. – Словно часть меня была заморожена такое долгое время, что я уже забыл, что она есть. Я надеялся, что она начнёт оттаивать, будет жаркая вспышка, а потом и вовсе начнутся фейерверки, оргии и барбекю, но вместо этого… ничего. Как в зале ожидания, пока тебе готовят самолёт. Знаешь это чувство? Словно ты завис между небом и землёй.
– Я чувствую себя совершенно так же, – помолчав, отозвалась Таисса. – Пусто… и словно чего-то не хватает. Слишком спокойно, слишком… никак. Словно это уже не совсем я.
– Добро пожаловать в мой мир. – Вернон хмыкнул. – Знаешь, что мне кажется, Таисса-умиротворение?
– Что?
Его взгляд скользнул по её щеке вниз, к шее и ключицам, и Таисса вдруг заметила, что Вернон смотрит на неё… иначе. Словно давно её не видел. Будто раньше он не замечал в ней чего-то очень важного. Словно…
Словно раньше ему было запрещено это замечать.
– Мне кажется, что мы наконец-то стали взрослыми, – произнёс Вернон негромко. – Ты когда-нибудь думала, что это произойдёт? Порой это меня здорово пугает.