– Почему? – прошептала Таисса, хотя прекрасно знала ответ.
– Потому что единственное моё преимущество – преимущество трагического героя, – просто сказал Вернон. – Я разбил бы твою семью, и моя дурацкая, никому не нужная могила всегда стояла бы между вами. Сколько вам двоим осталось жить? Сто лет на каждого?
– Скорее уж, до следующего взорванного вертолёта, – пробормотала Таисса.
– Вряд ли, – фыркнул Вернон. – Твой Дир, конечно, идиот, но не настолько.
Он на сверхскорости скользнул к винной стойке и подхватил бутылку белого вина.
– Мы с Омегой прикончили одну, так что будет справедливо, если мы разопьём с тобой вторую. Омега сказала, оно вызывает у неё ностальгию по старым добрым временам.
Таисса подняла бровь, принимая у него бокал:
– Похоже, вы много чего обсуждали.
Вернон с небрежным видом уселся на край стола, сдвинув в сторону бутерброды. Поставил бокал, едва отпив.
– Омега похитила твоего отца, – тихо сказала Таисса.
– Она дала мне с ним поговорить. Ещё раз. И в этот раз он выглядел куда хуже обычного. – Лицо Вернона замкнулось. – Но он настолько недвусмысленно дал мне понять, что это его выбор и его желание… – Невесёлый смешок. – Он даже заявил, что это ради нашего блага, ты представляешь?
– То есть ради моего блага? Ведь это в моей крови течёт нанораствор.
– Что-то вроде того. – Вернон сжал кулаки и наклонился вперёд. – Он храбрится и держится… но, проклятье, эта беспомощность… И он по-прежнему защищает Омегу, среди всего прочего. Впрочем, её обаяние сложно недооценить.
– И тебя она тоже обаяла? – с иронией произнесла Таисса.
– Я ей зачем-то нужен, – произнёс Вернон раздумчиво. – И не скажу, что мне это нравится. В последний раз я был нужен Виктории… и мы все помним, чем это кончилось.
– Твоя мать заставила меня лишить тебя чувств ко мне.
– И это было удивительно больно, Таисса-памятливость. Чувства вообще имеют обыкновение ранить. И когда они отмирают… – он помедлил, – и когда воскресают.
– Омега дала совет, что тебе делать со своей жизнью, – медленно сказала Таисса. – Какой?
Вернон усмехнулся. Выпил остатки вина залпом и со звоном поставил бокал на стол.
– Оставить тебя в покое, разумеется.
Чего-то подобного Таисса и ждала. Вряд ли Омега заботилась о Таиссе, стало быть, наёмница желала получить Вернона для себя. Или же хотела, чтобы наследница «Бионикс» оказалась свободна?
Таисса вдруг вспомнила жгучий, почти осязаемый взгляд Анри, направленный на её грудь, и ей сделалось не по себе. Но Анри здесь не было. Были только Вернон и она. А остальное… остальное осталось за дверями.
– Спасибо за ужин, – тихо сказала Таисса. – Мне стало гораздо лучше.
– Угу. – Вернон отобрал у неё бокал, хмурясь. – Всё, Пирс. Спать. Омега была права: мне нужно куда-нибудь от тебя деться, иначе это всё очень плохо кончится.
Таисса встала и шагнула к нему. Взяла за руку.
– Я знаю, – тихо сказала она. – Но если ты захочешь, чтобы я побыла рядом, приняла часть твоей боли на себя, как мой отец сегодня, я готова. Я знаю, тебе не нужна романтика, но я могу просто сесть у твоих ног и послушать. Если хочешь.
Вернон долго смотрел на неё, не говоря ни слова, и выражение его глаз было совершенно непроницаемым. Он умел лгать и держать лицо так, как ей и не снилось. Но Таисса вдруг ощутила, что больше всего в эту минуту ему хотелось перестать притворяться невозмутимым, сбросить маску и рассказать ей… что?
Но Вернон лишь покачал головой:
– Я не могу тебя любить, Таисса-очарование. И это всё, что тебе нужно знать.
И открыл перед ней дверь.
Глава 11
Венеция встретила их глухим туманом. В предрассветных сумерках Таисса едва ли видела дальше своего носа. Волны, огибающие колоннаду, терялись в густой мгле, и казалось, что весь мир сжался до мраморного островка, за которым остались лишь смутные формы и очертания.
Но лицо Элен за прозрачным щитком криокамеры Таисса видела совершенно чётко. Бледное, холодное, неузнаваемое. Закрытые глаза, обритая голова… и всё же неуловимая красота пробивалась даже сквозь безжизненную маску.