- Подозреваю, с этим ты слегка опоздал, - обронил Огден, глядя на племянника. Большой юноша выглядел словно ребёнок, которого застукали за воровством соседских яблок.
- Но я думал, не будет ничего страшного в том…
- О, ничего страшного и нет, приятель, - вмешался Доннелл. – Но рассказал ли ты всю историю? – он повернулся к толпе. Заходящее солнце заставляло его отбрасывать густую, здоровенную тень на стену здания. – Рассказал ли ты о том, как сразился с Ниалом Эриксоном один на один, победив вооружённого воина-северянина голыми руками?
- Ну…
- Ты это сделал? – взгляд подозрения от Мэйна превратился во взгляд почтения. Мальчик никогда не увидел, что Энид тоже посмотрела – без удивления, но с нежностью – и улыбнулась Портною.
- Я знала, что ты не рассказываешь свою часть, - сказала она.
- Ну…
- Ну что ж, - продолжил лорд Доннелл, приглашая возбуждённую толпу зайти в тёплые объятья «Рогача», где они услышат окончание истории из уст самого Огдена. – Воистину, да начнутся сплетни!
ОКНО-РОЗА
Монте Кук
Вопреки всему, я надеюсь, что никто никогда не прочтет эти строки.
Правда открылась мне лишь позавчера, но подозреваю, все началось за несколько недель до этого. Как вы поймете позже, первым звеном в цепи событий стала моя поездка в аббатство Бифора. В тот день его сносили, поэтому я должен был приехать. Верховный Хранитель Мудрости Тессен был моим наставником, и, присутствуя там, я словно бы в последний раз выражал свое уважение старому другу.
Стояла поздняя осень. День выдался пасмурным и серым, буйствовал студеный северный ветер, остервенело терзая людей ледяными когтями. Все они наглухо закутались в свои плащи, словно облачась в броню, чтобы противостоять хищным атакам холода. Я удивился тому, как много людей пришло на распродажу аббатского имущества, которая тогда проводилась.
На самом деле старое аббатство уже много лет не действовало. Тем не менее, до недавних пор оно еще служило окружающим общинам местом богослужений раз в десятидневку и укрытием во время ненастной погоды. Однако теперь западная стена начала обваливаться, и крыша просела так сильно, что местные каменщики объявили – находиться в здании больше небезопасно. Несколько лет назад, после смерти епископа, аббатство перешло к человеку по имени Грил. Я так и не определил точно, какое положение он занимает в церковной иерархии, если оно у него все же есть. Грил заявил во всеуслышание, что, поскольку у него нет денег на проведение необходимых ремонтных работ, он распродает не только церковную утварь, но и камень аббатских стен. Также Грил высказал надежду, что вместе с вырученными за это деньгами он построит для местных жителей новую церковь, посвященную Огме.
Я стоял возле пришедшего в упадок здания и наблюдал, как молодые люди выносят скамьи, кафедру и даже каменное навершие алтаря на пустынный, покрытый листьями двор. Я смотрел, как люди приходят и уходят, покупая старую утварь, которая служила аббатству и его прихожанам на протяжении поколений. И позже в тот же день (а пробыл я там долго) увидел, как те же работники берутся за молотки и другие инструменты. Вскоре я узнал, что камни аббатских зданий пойдут на постройку фермерских домов и стен пастбищ.
Что-то (возможно, судьба, хотя теперь я не так уверен в этом) заставило меня поднять взгляд к крыше аббатства. Там, высоко на фронтоне, находилось чудесное окно-роза. Оно крепко запало мне в память еще с тех пор, как я был здесь послушником: круглое окно, выложенное пластинами светлого, голубовато-зеленого стекла, которые образовывают чрезвычайно сложный узор в виде розы. И хотя витраж выглядел тусклым в такие сумрачные дни, как этот, я знал, что даже малая толика солнечных лучей заставит его сверкать, словно это драгоценный камень, переливающийся мириадами искр.
Я покинул свой наблюдательный пост и направился к человеку, именовавшему себя Грилом, выудив из внутреннего кармана плаща мешочек с золотом – всем, что у меня при себе было. Когда я начал говорить, Грил повернулся и взглянул на меня с неприязнью.
– Прошу прощения, сэр, если я правильно понимаю, вы продаете аббатские… хм… наделы. – Его взгляд смягчился, и я продолжил. – Так вот, возможно, вы не знаете, но когда-то я занимал здесь должность послушника-искателя, прежде чем получил собственный приход, а Верховный Хранитель Мудрости Тессен, тогда еще простой священник, был моим наставником.