- В поместье Маррока есть собака, её, вероятно, вы тоже не откажетесь упокоить, - обратился парень к сержанту Орсини. Солдат как раз вёл вельможу к выходу. – Животину зовут Кезеф. Найдёте её в мастерской, около кабинета.
- Вы этого не сделаете, - отрезал де Ландуан, окинув Пурпурных Драконов высокомерным взглядом. – Эта гончая будет ждать меня по возвращении домой через денёк-другой, иначе я удостоверюсь, что ваша шайка до конца своих дней будет отскребать птичье дерьмо с корабля короля.
Потрясение на лице Артуса вызвало у Маррока де Ландуана ухмылку.
- У меня столько влияния, что сброду, подобному вам, никогда его не измерить. Даже если обвинения справедливы – заметьте, я сказал «если» - меня точно из-за них не повесят. Просто посмотрите вокруг, если не верите.
Артус последовал совету, когда сержант Орсини вытолкал дворянина из комнаты.
На каждого человека, смотревшего на новопосвящённого Бравворта с почтением и одобрением, приходился тот, кто смотрел с негодованием. Больше того, именно наиболее именитые и влиятельные члены были теми, кто уставился на сыщика с неприкрытой злобой. Презрение к новичкам не было прерогативой только лишь Маррока.
- Ты выглядишь угрюмым, когда следует праздновать, мастер Цимбер, - заметил Утер.
Артус лишь пожал плечами.
- Я вовсе не уверен, что хочу и дальше входить в состав этого клуба.
- Чепуха.
Дворецкий окинул хмурых, насупленных Браввортов жёлтыми глазами-прорезями и обернулся обратно к юноше:
- Может, они и не приветствуют тебя с распростёртыми объятиями, но они определённо проявляют уважение. Ты разоблачил одного из них – независимо от того, вздёрнут его за преступление или нет.
- Они ненавидят меня за это.
- Возможно, - признал Утер. – Но и боятся. А страх – полезная вещь, когда имеешь дело с могущественными мужчинами и женщинами. Честно говоря, это та причина, по которой мне чуточку льстило то, что они считали меня способным на убийство.
- А ты не способен? – уточнил Артус. Поколебавшись немного, прежде чем продолжить, он сказал Утеру то, на что отважились бы очень немногие: - Я думал, законники – особенно барристеры из клана Фитц-Кевральдов – способны на всё.
Гримаса, которая исказила черты лица дворецкого после этих слов, и вправду была пугающей. Чёрные губы растянулись в улыбке. Затем человек с внешностью демона тихо и глубоко рассмеялся.
ВОРОВСКОЕ ПРАВОСУДИЕ
Мэри Х. Герберт
Весна приходила в Рашемен – потихоньку. Но этой ночью, в начале месяца Чес, её присутствие совсем не ощущалось в промороженной столице, Иммильмаре. На улицах и зданиях уже многие месяцы лежал снег – вернее, утрамбованный лёд, грязь, сажа и смёрзшийся мусор, слой за слоем. Воздух всё ещё был обжигающе холодным, а с карнизов многих домов свисали сосульки – ну точь-в-точь прутья тюремных решёток.
Теза вытерла лицо и торопливо подтянула воротник из волчьего меха поближе к носу и рту. Недовольно что-то бормоча, она оставила таверну «Оберегающая Ведьма» позади и двигалась по улице, не обращая внимание на людей вокруг, и даже на направление. На улицах было тихо – большинство обитателей уже наслаждались теплом и светом натопленных очагов. Во многих тавернах продолжалось разухабистое веселье, но большая часть магазинов и рынков уже закрылась.
Молодая девушка стиснула зубы и потопала в сгущающуюся тьму. «Маск бы побрал эту колдунью!» – кипела она. Это несправедливо – почему единственный человек на всём Востоке, которого Теза считала своим лучшим другом, оказался таким честным! Почему Канлара не закрывала глаза на её занятие, не смотрела прямо в её сердце и мысли?
В голове девушки вновь вспыхнуло негодование. Какое вообще Канлара имеет право говорить ей, что делать, а что – нет? Кто назначил её хранителем совести Тезы? Несговорчивость колдуньи и недостаток веры в подругу слишком часто жалили сквозь толстую броню девушки-конокрада.
Теза нахмурилась, глядя в ночное небо. Прошлой осенью они без проблем выносили друг друга. Тогда, рискуя собственной жизнью, Теза освободила Канлару из-под действия заклинания, из-за которого та на тридцать лет превратилась в книгу. Опьяневшая от свободы пленница была очень благодарна и готова обнять весь мир. Девушка-конокрад пустила девушку-колдунью в свой дом и в свою жизнь. К облегчению обеих, их дружба быстро крепла. Но в последующие месяцы зима заперла подруг в городе – и в непосредственной близости друг от друга – заставив отложить планы путешествия за пределы Рашемена. Лёгкие различия выливались в ожесточённые споры, а из-за увлечения Тезы возникла угроза образования между ними непреодолимой пропасти.