Обстрел затрудняло и то, что спереди дракона бежали гражданские. Никто не мог позволить себе бить по собственным людям. Но даже сложись ситуация иначе, тело пожирателя обладало просто невероятной защитой. Ни заклинания эльфийских магов, ни стандартная артиллерия — ничто не могло ее пробить. Единственное оружие, способное нанести Фир Ксорат повреждения, было отправлено на перезарядку после недавней стрельбы по костяным дробителям.
Видимо, желая помочь Венту победить драконов, либо решив, что парень недостаточно компетентен для того, чтобы приказывать им, командир системы мортир решил применить ее раньше, чем того требовал изначальный план. В результате ничто не могло помешать дракону пожирателю начать свою атаку.
— Так… думаю, сейчас самое время вернуться за третью стену…
— Кр-руа-а!
Потянув поводья вбок, Вент развернул грифона и полетел над городом, продолжая наблюдать за происходящим внизу.
Несмотря на то, что наибольшая угроза исходила от Фир Ксорат, солдаты все еще сражались с вивернами и гарпиями. Они не могли просто бросить защиту артиллерии ради битвы с гигантским монстром, ведь тогда у них не останется даже шанса на победу. Войска внутреннего гарнизона же изо всех сил боролись с нежитью, появившейся в результате атаки дракона.
Как не посмотри, брать командование на себя и пытаться победить врага своими лидерскими качествами — не то, что Вент должен сделать для победы. Нет. Для борьбы с таким противником нужна именно превосходящая сила. И хотя парень не был уверен насчет нее, но вкупе с его умом все принимало совсем другие обороты.
Вент знал, что не позволит какой-то рептилии, будь за ней хоть тысячи лет опыта, нарушить его планы. На кону стояло уважение создателей, а также возможность захвата целого эльфийского государства.
Так что насколько бы его враг не был силен, Вент сделает все, чтобы добиться победы. И вот в этом он был уверен как никогда прежде.
Глава 18
«Кошмар и начало конца»
И снова… и снова это происходит со мной.
Уже почти две недели каждая ночь проходит для меня одинаково. Стоит мне погрузиться в сон, и перед глазами проносятся одни и те же образы ужасной реальности, где я ни за что не хотел бы оказаться.
Сознание погружается во мрак, на меня накатывает ужас. И вновь я просыпаюсь в холодном поту, пытаясь прийти в себя от ночного кошмара.
Взглянув на темный потолок, я пару раз тяжело вздохнул, пытаясь перевести дух. На груди все еще лежала рука сестры. Хитори мирно спала, не издавая ни единого звука, будто ей и вовсе ничего не снилось. Хотя она любила повертеться в постели, но это всегда проходило очень тихо. В общем, среди нас двоих она была единственной, кто действительно отдыхал ночью.
Пытаясь вспомнить сон, который видел всего мгновение назад, я вновь столкнулся с неудачей. Лишь чувства, испытанные мной, сохранились в памяти.
Такими темпами я скоро буду бояться собственных мыслей… мне и так с трудом удается побороть себя, чтобы заснуть.
Только во время дневного сна мне не снятся кошмары. Возможно, на меня так влияет зеленая луна, хоть я никогда не верил в подобные вещи. Но этот вариант был исключен в тот же миг, как я об этом подумал. Ведь сны я начал видеть еще до начала сезонов хаоса.
Даже не знаю, что делать с этим. Возможно, стоит обсудить мое состояние с Хитори, но мне очень не хочется ее волновать… Она ведь потом будет весь день переживать. Да и глупо как-то все получается. Я один из сильнейших в Отвергнутых, а боюсь каких-то сновидений…
Ладно, будить я ее в любом случае не буду. Не хватало еще с утра пораньше загружать сестру своими проблемами.
Но стоило мне лишь подумать об этом, как справа послышалось сонное «м-м».
— … Уа-а. Брат, ты чего не спишь? — шепотом сказала Хитори, смотря на меня полуоткрытыми глазами.
— Да так. Извини, я тебя разбудил? — также шепотом спросил я.
— … Нет-нет, все нормально. Просто я вдруг почувствовала небольшую тревогу. Вот только не знаю, почему.
Протерев заспанные глаза, сестра оглядела меня чуть повнимательней и вдруг заметила, что я все это время смотрел в потолок с пустым выражением лица. Хитори сразу убрала руку с моей груди и легла на бок, после чего с беспокойством в голосе обратилась ко мне.
— … Что-то случилось?
— А? Да не бери в голову, — спохватившись, я быстро повернулся к ней и натянуто улыбнулся.
Разумеется, это не сработало.
— … Брат, ты же знаешь, что можешь все мне рассказать. Если тебя что-то беспокоит, ты не найдешь более понимающего человека.
— Я знаю, спасибо. Но мне кажется, что это не стоит обсуждения. Правда. В масштабах гильдии эта причина пустяковая…
Как бы мне не хотелось, чтобы кто-то помог решить мою проблему, я продолжал считать ее несущественной. Пусть она доставляла мне большие неудобства, но в конце концов я решил, что это не так уж и важно. Ведь во время бодрствования мне ничто не мешает.
Хитори же имела прямо противоположное мнение. Чуть поднявшись вверх, она прижалась к спинке кровати и посмотрела на меня сверху вниз. Ее глаза были переполнены беспокойством и сочувствием.
— … Брат. Пожалуйста.
Двух этих слов хватило, чтобы отбить у меня всякое желание сопротивляться и изменить свое решение. Я не могу отказать сестре, когда она так на меня смотрит. Кроме того, я действительно хотел, чтобы мне помогли.
Вернув взгляд на потолок, я стал всматриваться в его темные узоры, после чего наконец рассказал Хитори, что меня гложет.
— Уже две недели меня мучает один и тот же кошмар… Стоит мне уснуть, как я тут же погружаюсь в безумие.
— … Тебе снятся сны? — удивленно спросила Хитори. — … Не думала, что подобное возможно.
— Я тоже. Со дня нашей смерти я не видел ни единого сна. Раз мозг, как и остальное тело, мертв, то мы и не должны их видеть. Но что-то изменилось, когда мы поступили в академию… сперва я думал, что случай единичный, но это продолжается изо дня в день. И я не знаю, что с этим делать.
— … А что именно тебе снится?
— Не знаю. Я каждый раз не могу вспомнить, о чем он был. В голове лишь всплывают одни и те же неразличимые образы.
— … Чтобы ты, да чего-то не помнил? Это уже само по себе необычно, но вместе со сновидениями все кажется еще более странным.
Я не мог не согласиться со словами сестры. Когда наши тела больше не сковывали разум, мы с Хитори получили невиданные для обычных людей возможности. Фотографическая память, невозможность ничего забыть и, конечно, неограниченный доступ к собственным воспоминаниям.
Впрочем, мы с ней не были ходячими справочниками или диктофонами. Если мы во что-то не вслушивались или не считали услышанное важным, то вполне могли не впустить это в свой разум. С другой стороны, если что-то попадало в него, то избавиться от него было уже невозможно.
Поскольку сновидения являются не чем иным, как плодом моего собственного сознания, они не должны пропадать из моей памяти. И тем не менее я так и не смог ничего вспомнить.
— … Тебе стоило рассказать мне об этом раньше. Нужно проконсультироваться со специалистом.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь масштаб произошедшего. Это ведь просто кошмары.
— … Ты правда так думаешь? Ох, брат, — Хитори прикрыла глаза ладонью и покачала головой. — … Ты видишь кошмары, будучи нежитью. Не можешь их вспомнить, обладая идеальной памятью. И все это длится целых две недели! Я еще думала, почему ты всегда такой убитый, будто ночами не спишь.
Хитори слишком распереживалась из-за всего услышанного, и я уже хотел ее успокоить. Но все мои слова были пропущены мимо ее ушей. Ибо даже я понимал, что лишь ищу оправдания, чтобы не тратить время зря, хотя проблема и правда была серьезной.
— … Ты сказал, что в масштабах гильдии это пустяк. Но сейчас один из лидеров Отвергнутых подвергся неизвестной аномалии, влияющей на его сознание. Это, вне всяких сомнений, касается не только тебя, но и всей нашей гильдии. Ты так не считаешь?
— Ах, ладно. И кто у нас специалист? Им в любом случае должен быть кто-то из Отвергнутых, потому что никому другому я об этом рассказать не могу.