Теперь я знаю, что она чувствует каждую ночь, когда приходит успокоить меня от боли. Я нажимаю снова, и она почти вскакивает с моих колен. Я мгновенно оставляю нежный поцелуй на ее старых ранах, отвлекая ее.
У нее перехватывает дыхание, когда она смотрит через плечо, встречаясь с моим темным взглядом.
— Просто почувствуй мои губы на своей коже, Angel. Сосредоточься на моих прикосновениях, и всякая боль исчезнет.
— Это то, чем ты занимаешься? — спрашивает она, наклоняясь ближе ко мне.
Я киваю.
— Всегда.
Кивая мне в ответ, она держит мою свободную руку и смотрит вперед. С каждым прикосновением я целую ее прекрасную кожу, наблюдая, как мурашки разбегаются по всему ее телу.
Несколько минут спустя, наложив повязку, я застегиваю молнию на ее платье, но она не встает с моих колен. Вместо этого она откидывается назад, положив голову мне на плечо.
— Пожалуйста, не заставляй меня снова уходить, — шепчет она, откидывая голову назад и глядя на меня.
Слабо улыбнувшись, я убираю волосы с ее лба, прежде чем запечатлеть на нем поцелуй. Одарив меня мягкой улыбкой, она прижимается ко мне еще теснее. Мои руки обвились вокруг нее, когда я клянусь защищать ее, несмотря ни на что.
Я всегда буду защищать тебя, Angel.
Я буду защищать тебя…
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
— Тебе следовало сказать ему прошлой ночью. — Игорь все еще пытается вразумить меня после того, что произошло прошлой ночью. — Он самый уважаемый член клуба, и услышать новости от одного из солдатов — это не то, чего Николай ожидал.
Я сижу рядом с ним за столом, зная, что у меня нет другого выбора.
— Как я уже говорил тебе прошлой ночью, теперь я пахан и я правлю Россией. Я ни перед кем не оправдываюсь. Это моя проблема, и я ее решу.
— Но ты не играешь по их правилам. Не привлекать его, когда он был паханом черт знает сколько лет, — это оскорбление для него и народа.
— Я что, похож на чью-то сучку?
— Когда дело доходит до подобных вещей, они старомодны и предназначены для участия…
— Просто заткнись, Игорь. Я разберусь с этим вопросом, потому что это мое дерьмо, а не их.
Я знаю, что Игорь не ошибается. Не только Николай, но даже другие бывшие бригадиры будут в ярости из-за того, что я не позволил им вмешаться. Они все еще думают, что они чертовски важны.
Игорь качает головой.
— Я говорю это для твоего же блага. Ты для них как свежая кровь. Они ищут любую причину, чтобы покончить с тобой, потому что ты — корень их разрушения, их падения.
Я хватаю его за плечо, нежно сжимая.
— Я справлюсь с этим. Я проходил через худшее, и это для меня ничто.
Похлопав его по плечу, я откидываюсь на спинку стула.
Он вздыхает, оглядываясь на дверь зала заседаний, пока его окружают мои охранники.
— Хорошо. Тогда разберись с этим.
— Как дела с той латиноамериканкой? — Спрашиваю я, снимая напряжение, которое накапливается в комнате с той минуты, как мы пришли сюда.
Он смотрит на меня с самодовольной улыбкой.
— Она горячая, но не в моем вкусе.
Я хихикаю, вытаскивая сигарету из пачки на столе, прежде чем зажечь ее и глубоко затянуться. Успокаивающий дым обжигает мне горло, достигая легких.
— С каких это пор у тебя появился типаж?
— Я не знаю человека. Просто устал трахать шлюх каждую ночь. Без… связи это похоже на обычный, бессмысленный трах.
Выпуская дым, я предлагаю ему сигару, которую он берет и присоединяется ко мне.
— Что ты ищешь? Брак?
Он глубоко затягивается, не встречаясь со мной взглядом, как будто пытается скрыть свои эмоции.
— Я не знаю…
— Ты всегда все знаешь, Игорь. Разве твой отец уже не подыскал для тебя жену?
Он качает головой, когда дым выходит из его ноздрей и губ.
— Я ее почти не помню. Это была деловая сделка для моего отца, потому что этот засранец знал, что помолвка со мной в возрасте шестнадцати лет позволит ему заключить сделку без каких-либо хлопот.
— Ты встречался с ней после этого?
Его брови хмурятся.
— Черт возьми, нет. Мне наплевать, помолвлены мы все еще или нет. Я имею в виду, кто бы вообще помнил её и продолжал жить с этим. Она была гребаным ребенком, когда я впервые встретил ее. Я на десять лет старше ее.