— И в последний раз, когда я проверял, я четко помню, что мне было наплевать на твое мнение.
Он тихо ворчит, и я чувствую, как между нами разгорается гнев.
— Ты роешь себе могилу, Максвелл. Не будь настолько ослеплен гордыней, чтобы не видеть, кто твои истинные враги.
Я вхожу в главный зал, приветствуемый гулом преступников, которые начинают делать ставки на бойцов в клетке. Прежде чем я успеваю взять себя в руки, мой взгляд падает на барную стойку. Рея работает как обычно, не обращая внимания на мой пристальный взгляд.
— Я провел в этой игре половину своей жизни, Максвелл. Мы знаем лучше тебя, и мы тебе понадобимся.
Я лукаво улыбаюсь.
— И все же я здесь. Я стал паханом Братвы, а не твоим сыном. Я поднялся по лестнице успеха без твоей помощи.
— Ты все еще совершаешь ошибку…
— И мне все равно, блядь, — огрызаюсь я. — Слушай внимательно, Николай, потому что я не буду повторяться. Твое время истекло в ту минуту, когда ты передал мне свою силу. Ты ничто. Теперь это мое королевство, и я король. Я буду править Россией до своего последнего вздоха. Так что прекрати, блядь, вмешиваться.
Я заканчиваю разговор, и мой взгляд возвращается к Рее, которая готовит напитки для клиентов. Она разговаривает с одним конкретным мужчиной, чего обычно не делает. Большую часть времени она сводит разговор к минимуму. Но с ним все по-другому. Я подхожу ближе, замечая его черные волосы, серый костюм и туфли в тон.
Я хмурюсь в замешательстве. Что-то кажется неправильным. Но колодец сомнений становится все глубже и глубже по мере того, как я присматриваюсь к этому мужчине. Внезапно мои нервы мгновенно напрягаются, когда я вижу татуировку в виде гадюки у него на шее. Не успеваю я опомниться, как мчусь к бару, минуя переполненную клетку, где мужчины кричат и подбадривают происходящую драку.
Но к тому времени, как я подхожу к бару, место, которое занимал мужчина, пустует. Даже Реи нигде нет.
— Куда делся тот человек с татуировкой гадюки на шее? — Я спрашиваю другого бармена. Он выглядит взволнованным. Я закатываю глаза. — Отвечай, блядь, ты, трус! — Я кричу.
Его тело дрожит от страха от моего высокого голоса, и он указывает на выход. Я выбегаю на улицу так быстро, как только могу. Улица темная и почти пустая. Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам. Тишина встречает меня тенью поражения, скрывающейся за моей спиной.
Проблема постепенно выходит из-под моего контроля. Никому, кроме перечисленных членов подполья, вход запрещен. Тогда как, черт возьми, он получил пропуск?
Я знаю каждого участника, потому что они должны отчитываться передо мной, чтобы пройти проверку. И если бы я увидел его, то сразу узнал бы. Но на данный момент это была бы бесполезная попытка. Мне пришлось искать другой способ. И похоже, что за Реей нужно присматривать круглосуточно, начиная с сегодняшнего вечера.
Прошло несколько дней, но больше никаких зацепок об этом человеке найдено не было. Я каждый день посылал своих людей наблюдать за Реей, но ничего подозрительного не происходило.
Я сижу на своем троне, курю одну из кубинских сигар и наблюдаю, как дым рассеивается в воздухе, приятно обжигая мои легкие и горло. Уже далеко за полночь, но сон, кажется, не идет с моих глаз, когда я сижу на своем балконе и с гордостью смотрю на свое мерцающее королевство.
Элиша также сохраняет дистанцию со времени нашей последней встречи. Я не позволял этому беспокоить меня, потому что у меня есть другие вещи, занимающие мои мысли.
Но тихий стук в дверь привлекает мое внимание.
— Войдите.
Вид Элиши в ночной рубашке на мгновение удивляет меня. Я не ожидал ее увидеть. Я продолжаю курить свою сигару, жестом приглашая ее подойти ближе. Сначала она колеблется, но вскоре подчиняется и встает передо мной, заменяя вид города своим покрытым синяками, но красивым, соблазнительным телом.
— Что привело тебя так поздно ночью? — Я ожидал, что она будет спорить со мной за то, что я на днях осмотрел ее у врача. Ее переправили сюда, и я хотел принять меры предосторожности на случай, если она заразилась какой-либо болезнью от своего предыдущего хозяина.
Она сглатывает.
— На днях ты сказал мне, что если я покажу тебе, чего я стою, ты отпустишь меня. — Я киваю, побуждая ее продолжать. — Ты это имел в виду, когда сказал, что тогда отпустишь меня? — спрашивает она, сцепив руки перед собой. Я легко чувствую нервозность по ее тону, но она не хочет показывать свой страх, как боец, которым она является.