Взяв маленькую салфетку, она скатывает ее в шарик и подносит к моему рту. Я мгновенно отвожу от нее лицо.
Нет. Только не кляп.
Страх возвращается, когда я думаю, что она собирается заткнуть мне рот кляпом и, возможно, пытать меня дальше. Почему я должен ей доверять?
В тот момент, когда я попал сюда, я страдал только от боли и пыток. Почему она должна быть другой?
— Я не сделаю тебе больно. Тебе нужно вести себя тихо, иначе он услышит тебя, — шепчет она.
Но я остаюсь верен своим корням и инстинкту. Внезапно я чувствую, как ее мягкие ладони обхватывают мое окровавленное лицо и приближают его к себе.
— Я не причиню тебе вреда. Я обещаю.
Я не знаю, из-за нежности в ее голосе или эмоций, переполняющих ее глаза, но я ей верю. В кои-то веки, живя в этом аду, я верю тому, кто уже является его частью.
Я приоткрываю губы, позволяя ей положить салфетку мне в рот, пока я зажимаю ее. Она оглядывается через плечо, прежде чем достать аптечку первой помощи, доставая необходимые вещи. И она права. Когда первый кончик влажного ватного тампона касается моего шрама, мои крики агонии заглушаются тканью, когда я стону от ожога. Девушка старается как можно нежнее обработать мои раны. Все это время я стону и хрюкаю в ткань, но всякий раз, когда мои глаза ловят ее взгляд, боль не имеет для меня особого значения.
После нескольких мазков и нежных прикосновений она кладет все обратно в коробку и берет воду. Сняв салфетку, она подносит чашу к моим губам, кивая, чтобы я пил.
Я с удовольствием пью прохладную жидкость и делаю большие глотки. Мое горло — сухая пустыня, жаждущая хотя бы одной капли воды, и вот я получаю целую миску. Через несколько секунд она пуста, и я вздыхаю с облегчением.
Заправляя черную прядь за ухо, она смотрит на меня своими невинными глазами. И тут я снова это чувствую. Это притяжение… это электричество.
Такое чувство, что она дергает меня за ниточки, подталкивая ближе к себе.
Я вижу, как краснеют ее щеки, как будто мой пристальный взгляд становится невыносимым. О, как сильно я хочу прикоснуться к ней. Я хочу почувствовать, какая мягкая у нее кожа. Я хочу провести пальцами по ее темным волосам, не сводя с нее глаз.
Она отводит от меня взгляд и ставит табуретку на место, забирая коробку и миску с собой, направляясь к двери. Она стоит там мгновение, глядя на меня через плечо. Ее брови хмурятся от чувства вины? Жалости? Печали?
Я не знаю.
Бросив последний взгляд, она медленно закрывает дверь, снова оставляя меня в темноте.
Но, в отличие от других разов, сегодня все было по-другому.
Вернется ли она снова? Неужели эта встреча всего лишь разовая?
А что, если так оно и было, и я больше никогда ее не увижу?
Я вздыхаю и закрываю глаза, прокручивая в уме это короткое и единственное воспоминание о ней, как фильм в зацикленном режиме. Я сразу понимаю, что это будет момент, о котором я никогда не забуду, пока не испущу свой последний вздох.
Я вырываюсь из своего сна, приветствуемый темнотой в моей огромной комнате. Я чувствую, как капли пота стекают с моего затылка. Я не был неправ тогда и не ошибаюсь сейчас. Память о ней все еще жива в моей памяти.
Она дышит в моих мыслях.
Но я действительно хочу, чтобы она навсегда исчезла из моих мыслей. Когда-то я наслаждался воспоминаниями о ней, чтобы обрести себя. Найти свет своей жизни, но теперь воспоминания приносят боль и чувство вины. Взглянув на будильник, я вижу, что сейчас три часа ночи. Тяжело вздыхая, я откидываю одеяло и крадусь к балкону. Нахожу золотую коробку для сигар, открываю ее и зажигаю одну, прежде чем взять ее в рот. Я делаю глубокий вдох, вдыхая дым и позволяя ему обжечь мое горло и легкие. Ожог — это как раз то, что мне было нужно. Мои глаза любуются мерцающими огнями Москвы. Темная звездная ночь еще больше подчеркивает красоту города, когда я слегка наклоняюсь к перилам в одних спортивных штанах. Я убил тысячи мужчин и женщин ради своей власти и их уважения, но ни один из них никогда не вызывал ни капли вины в моем бездушном сердце.
Я делаю еще одну затяжку и выдыхаю густой дым, наблюдая, как он рассеивается в воздухе.
Я правлю Россией. Я король своего кровавого королевства. Но с той самой ночи она — богиня моего сердца. Жжение табака успокаивает, я всегда жаждал все большей и большей боли. И, как маленький раб, судьба исполнила мои желания.