Он зажимает мне рот рукой, заглушая мои крики и стоны, продолжая свои толчки. Я плачу сильнее, потому что теперь боль пронизывает каждую клеточку моего тела.
Но больше всего от этого болит моя грудь. Мое сердце больше не принадлежит мне. Теперь оно затенено тьмой и жестокостью.
После того, что кажется вечностью, он вздрагивает и опускается на меня. Я чувствую что-то внутри себя, и это вызывает у меня еще большее отвращение к самой себе. Его рука соскальзывает с моего рта, пока я остаюсь неподвижной и тихой.
Я не могу пошевелиться. Я не могу говорить. Я ничего не слышу.
Все это пустое. Пусто.
Меня больше не существует. Я абсолютно ничего не чувствую.
Глава 21
ЭЛИША
НАСТОЯЩЕЕ
— Мэм?
Голос официанта возвращает меня к реальности, когда я поднимаю взгляд и вижу его глаза, скрытые за черной маской.
Я качаю головой, облизываю губы и делаю глубокий вдох, пытаясь отогнать ужасные воспоминания.
— Что бы вы хотели заказать, мэм? — снова спрашивает официант.
Я хмурюсь.
— Что?
Он кивает в сторону моего пустого бокала.
— Хотите еще вина или предпочитаете какой-нибудь другой напиток? Как насчет скотча?
Я киваю с неуверенной улыбкой.
— Конечно. Да, пожалуйста.
Официант заменяет мой пустой бокал наполовину полным скотчем, прежде чем уйти. Сделав несколько неуверенных глотков, я позволяю скотчу обжечь горло, помогая отвлечься. Я оглядываюсь вокруг и нахожу каждого в своем собственном мире, говорящим, танцующим, смеющимся и пьющим. Хорошо проводящим время.
Я замечаю, что некоторые из них смотрят на меня с неприязнью, как будто мой вид вызывает у них тошноту и злость. Не обращая на них внимания, я сосредотачиваюсь на группе, играющей мелодичную музыку, и наслаждаюсь своим скотчем. Скрип кресла заставляет меня повернуться лицом к женщине, садящейся рядом со мной и демонстрирующей свою фальшивую восторженную улыбку.
Она действительно выглядит великолепно и элегантно в своем черном переливающемся платье, подчеркивающем ее изгибы и декольте. Ее светлые волосы собраны в пучок сбоку. На ее левой руке красовалось кольцо с бриллиантом, свидетельствующее о том, что она замужем.
— Привет. Нас еще не представили, — мило бормочет она.
— Нет, этого не делали. Меня зовут Элиша. — Я протягиваю руку вперед, и она берет ее, слегка пожимая.
— Меня зовут Сиенна. Я никогда не видела тебя раньше.
Я знала, что так и будет. Черт возьми. Мне следовало подумать об ответе заранее.
— Я гостья мистера Резникова.
Она выгибает бровь.
— Мистер Резников обычно не принимает гостей, насколько я знаю.
Я хмурюсь.
— Вы его личный ассистент?
Она продолжает фальшиво улыбаться, прежде чем обернуться и посмотреть через плечо, как будто кого-то ищет. Но когда она не находит человека, которого ищет, она немедленно перестает улыбаться и раздраженно откидывается на спинку стула. Пропадает идеальная копия домохозяйки.
— Moi shcheki tak silno bolyat, — бормочет она по-русски.
— Что?
Она оглядывается на меня, нервно улыбаясь.
— Я сказала, что у меня сильно болят щеки от постоянной улыбки.
— Тогда зачем это делать?
Она закатывает глаза, отмахиваясь рукой.
— Не спрашивай. Все здесь заинтригованы тобой. Новым увлечением Максвелла.
— Ты одна из его бывших любовниц? — Спрашиваю я, возвращая ей фальшивую улыбку.
Она улыбается, прикусив губу.
— Нет. Я меньше всего общалась с Максвеллом. Он всегда замкнут в обществе женщин. Он едва признает их, особенно после смерти своей жены.
Все мое тело замирает, сердце замирает от шока и неясной боли.
— Что? Его жены?
Она кивает, поднимая руку, чтобы подозвать официанта, который тут же подбегает к ней и протягивает бокал шампанского.
— Да. Он был женат, но несколько лет спустя его жена погибла во время нападения мафии. С тех пор он держится на расстоянии от женщин.
— Ты слишком много знаешь о нем для человека, который практически не общался с ним.
Она ухмыляется, и ее щеки краснеют.
— Я никогда не говорила, что не общалась с ним. У нас были моменты, когда мы были вместе…
Ее слова прерываются, когда я наклоняюсь ближе, одаривая ее холодным взглядом.
— Ты, должно быть, одна из многих, с кем он трахался, и видеть меня с ним — это просто ранит твое эго. И я уверена, ты, должно быть, пришла сюда, чтобы предупредить меня, что я никогда не буду принадлежать ему и скоро я ему надоем. Бла-бла-бла.