Глаза Сиенны немного расширяются от неожиданного удивления, когда я замечаю, как ее пальцы сжимают ножку бокала. Идеально.
Ей следовало бы нервничать. Может, я и подписалась прийти на вечеринку, чтобы чувствовать себя нормальной среди людей, но я, черт возьми, подписывалась не для того, чтобы мне кто-то угрожал.
— Позволь мне сказать тебе кое-что, дорогая. Ты всегда будешь одной из многих. Этот титул ты будешь носить до конца своей жизни. Но я? Я буду известна как королева, которая стояла рядом со своим королем.
Она фыркает.
— Ты? Его королева? — она хихикает.
На моих губах появляется усмешка, когда я скрещиваю ноги. Одна рука лежит на колене, а другая на столе. Я сижу, как подобает королеве, без стыда и сомнений в своей позе и словах.
— Да. Его королева потому что, в отличие от тебя, он берет меня с собой и держит рядом. Почти уверена, что он даже не удосужился посмотреть тебе в глаза, когда трахал, — усмехаюсь я.
Ее молчание дает ответ на мой вопрос.
Я улыбаюсь с победным вздохом в груди. Она залпом выпивает шампанское, прежде чем издать короткий смешок себе под нос.
— По крайней мере, я не была рабыней, которую он выставлял напоказ только для вида. Чтобы сохранить свой образ Пахана нетронутым.
Это слово заставляет мою душу гореть, как ад, пробуждая воспоминания, которые пытаются вырваться с кладбищ. Снова.
Нет. Не ходи туда.
— Ты думаешь, что твое платье и макияж так легко скроют эти шрамы. Шрамы, которые оставили бог знает сколько хозяинов. И давай будем честными — рабыня никогда не сможет стать королевой, — шепчет она с ухмылкой, от которой мне так сильно хочется отмахнуться.
Кто сказал, что ты должна быть жертвой? Найди свою собственную цель в этом темном мире, который отнял у тебя все.
Слова Максвелла звучат у меня в ушах, как будто мое подсознание ищет какого-то руководства.
Найди свою цель, Элиша.
Я глубоко вздохнула.
— Рабыня или нет, он не испытывает ни стыда, ни раскаяния, находясь со мной. Ты сама сказала, что он едва признает женщину. И все же я та, кто остается в его замке, делит с ним постель и стоит рядом с ним, как королева рядом со своим королем. Я не кукла, которая родилась и была наряжена, чтобы жить в тени мужчины. — Она прищуривает глаза, ее челюсть тикает от гнева. Я полагаю, что задела за живое. — Мои шрамы напоминают о тех временах, когда моя душа никогда не была разбита. Шрамы, которые будут напоминать мне, что в душе я воин и королева. Так что, с Максвеллом или без него, я никогда не буду рабыней. Я всегда буду королевой, которая носит свою корону, которую не заслуживает видеть ни одна грешная душа.
Сиенна открывает и закрывает рот. Слова слетают с ее губ, когда она встает и уходит без дальнейших возражений.
Я тяжело вздыхаю, нервный смешок срывается с моих губ. Максвелл был прав. Темнота может быть красивой, если ты ее создаешь.
Я встаю, направляясь в туалет, когда один из охранников Максвелла окликает меня.
— Элиша! Куда ты идешь? — спрашивает он. Я чуть не забыла о безопасности.
— Я иду в туалет. Не волнуйся.
Он кивает в сторону двери.
— Я буду ждать в коридоре.
Кивнув, я продолжаю идти и захожу в ванную. Там уже женщина. Она повторно наносит помаду телесного оттенка. Я заканчиваю свои дела в ванной, и к тому времени, как выхожу, женщина уходит. Достав блеск для губ из своей черной сумочки с блестками, я наношу его на свои сливовые губы. Засовывая его обратно, я поднимаю глаза и вижу свое отражение в зеркале. Мой взгляд падает на исчезающие шрамы на моих руках.
Когда я увидела платье без рукавов, лежащее на моей кровати, я забеспокоилась из-за своих шрамов. Но еще больше я боялась отвращения, которое люди собирались швырнуть в меня. Но, к моему удивлению, я получала только любопытные взгляды от каждого человека в комнате. Может быть, это был убийственный взгляд, который время от времени бросал Максвелл, но в конце концов мне не было стыдно.
На этот раз я чувствую, что не хочу сливаться с толпой. Я хочу, чтобы на меня смотрели как на королеву. Королеву, которая принадлежит Максвеллу.
Принадлежит Максвеллу?
Я хмурюсь и встречаю свой собственный растерянный взгляд в зеркале. Действительно ли я хочу принадлежать ему?
Действительно ли я хочу быть рядом с мужчиной, который держит меня в плену?
Кто связал меня своими правилами в его королевстве? Человек, который тоже видит во мне рабыню?