Канига, абсолютно лысый высокий мужчина, старейшина Большой деревни, поднял, наконец, раздвинутые в стороны руки, и все притихли. Канига заявил, что Намикио, король Земли, испытывает недомогание, поэтому он и не вышел из своего дома. Но королю уже доложили о происшедшем, и он будет завтра присутствовать на площади во время наказания преступника, нарушившего табу.
Пал-Пола отвели в клетку – дом из вбитых в землю кольев, переплетенных стеблями бамбука. Это была тюрьма, куда запирали преступников до их наказания. Помещение размером четыре на четыре шага. Пал-Пол уже не раз побывал в клетке, и всё по поводу нарушения того же табу.
Пребывая в самом мрачном настроении, он размышлял о несправедливости наложенного на него табу. Ни одного мужчину в деревне не посадили бы в клетку за измену жене, потому что измена не считается преступлением. Это проклятое табу тяготело только над Пал-Полом, и всё потому, что его жена Соу-Най была дочерью короля Намикио. Старейшин выбирают, у королей же власть наследственная. Если у короля нет сыновей, а только дочери, следующим королем становится его внук, поэтому дочь короля должна выбрать мужа только при согласии и одобрении совета всех старейшин и самого короля. И этот муж должен быть единственным, чтобы ни у кого не было сомнений, кто является отцом будущего короля. По этой же причине исключались какие-либо измены мужу со стороны дочери короля. Для этого и не требовалось особого табу: к дочери короля была приставлена опытная женщина Ниуфат, обязанностью которой было следить за каждым шагом Соу-Най.
Но какое отношение к этому имел муж королевской дочери?
Под строгим наблюдением Ниуфат королевская дочь может родить ребенка только от собственного мужа – независимо от того, изменяет он ей или нет. На этом логика закона кончалась. Пал-Пол не знал, существовало ли раньше такое табу на мужа королевской дочери, или его придумали старейшины, когда он женился на Соу-Най.
Возможно, это табу придумала для него сама Соу-Най. Избалованной королевской дочке было обидно, что муж будет изменять ей с кем попало, а она не будет иметь такого же права. Намикио обожал свою дочь и мог заставить старейшин принять такое табу. Пал-Пол вспомнил, как злобно сверкали глаза Соу-Най, когда мужчины привели его в деревню. Она была красивой молодой холеной женщиной, но теперь Пал-Пол чувствовал к ней ненависть. И тут же вспомнилась совсем юная Ол-Мэй из Долинной деревни. Голос Ол-Мэй был нежным, она растягивала слова с жалобной, а иногда капризной интонацией, и эта медлительность речи подчеркивала ее плавные движения. И как она красиво умеет закидывать за голову руки, так что приподнимаются вверх ее аккуратные груди. Фан-Фао, девушка из Большой деревни, тоже красива, но ей далеко до Ол-Мэй. У Фан-Фао слишком узкие бедра и отвислые груди. Это из-за нее Пал-Пол сидел прошлый раз в этой же клетке.
И тут он почувствовал такую тоску – от унизительного заточения и от предстоящего позорного наказания, что судорожно вытянулся на циновке и, запрокинув голову, протяжно завыл. А в деревне стояла тишина. Люди, удовлетворенные зрелищем поимки Пал-Пола, крепко спали, чтобы утром проснуться бодрыми для другого увлекательного зрелища: наказания Пал-Пола.
Луна, опускаясь к западу, скрылась за верхушками деревьев. Пал-Пол присел на корточки, сквозь переплетенные стебли бамбука стал смотреть наружу. Клетка была в тени, но часть площади освещалась луной. Мелькнула чья-то тень. Еще не разглядев маленькую гибкую фигурку, Пал-Пол понял, что это его сын Тав-Чев, будущий король Земли. И тут же раздался такой знакомый мальчишеский оклик: