Он благодарно проскулил и последовал за мной по коридору, где я взяла одеяло из шкафа и разложила на полу у кровати. Он лёг лицом к двери. Я скинула сапоги и забралась под одеяло, но даже несмотря на то, что меня охранял Ангус, я не смогла сомкнуть глаз до самого рассвета.
ГЛАВА 16
Не считая боли в лодыжке и дыры в двери, казалось, вчерашней ночной драмы и не происходило. Я провалилась в сон и встала с лучами солнца. Ангус уже проснулся и бродил по дому. Стоило ему услышать, что я зашевелилась, как он заскулил, давая мне знать, что хочет на улицу.
Мы вышли на крыльцо, и я лучше рассмотрела повреждённую дверь, диву даваясь, какого лешего я так крепко спала, пока кто-то вламывался в мой дом. Ангуса, должно быть, усыпили транквилизатором или каким-то иным образом усмирили, потому что он наверняка предупредил бы, что у дома шастают подозрительные личности. Я вспомнила, как он нюхал землю, когда я выпустила его побегать после ужина, и задумалась, а не могли ли во двор подбросить кусок мяса, напичканный снотворным. Всё ещё не оправившись после жизни впроголодь, бедняга сожрал бы всё что угодно, несмотря на странный запах или вкус.
Я проверила двор в поисках улик, но не нашли ничего, кроме отпечатка каблука в грязи, который с таким же успехом могла оставить я сама.
Три белки собирали жёлуди и захватили внимание Ангуса, а я же нашла солнечное место на ступеньках, на которые села понаблюдать за ним. Он выглядел совершенно здоровым, но чем раньше я отвезу его на осмотр к ветеринару и сделаю прививки, тем спокойнее буду себя чувствовать.
В любом случае я уже решила вернуться в Чарльстон. Мама́ плохо себя чувствует, что даже не смогла подойти к телефону последние два раза, когда я звонила, и я начала беспокоиться, что химиотерапия забирает слишком много сил. Тётя Линроз старалась изо всех сил успокоить меня, но я не обрету душевного покоя, пока не увижу всё собственными глазами. Может, я также навещу папа́. С тех пор, как мама́ осталась в Чарльстоне на лечение, я редко с ним виделась. Даже не могу вспомнить последний раз, когда мы разговаривали, хотя в этом нет ничего удивительного. Несмотря на то, что он единственный с кем я могу поговорить о призраках — мы навсегда разделили эту связь — я больше не пыталась восстановить брешь между нами. Наконец-то я приняла тот факт, что по какой-то причине ему нужно держать расстояние.
Я задумчиво оторвала стебель мелиссы, что росла рядом со ступенями, и поднесла фиолетовый цветок к носу. Утро было невероятно мирным, тихая гладь озера отражала лишь солнце, небо и колеблющиеся в воде силуэты сосен. Я встала и прошла по камням к пристани, где склонилась над перилами, чтобы вглядеться в спокойные глубины. Конечно, я ничего не увидела. Вода была слишком мутная. Но не трудно представить развалины «Терновых врат» на дне. В воздухе стоял слабый гул, который я могла бы спутать с эхом колокольчиков. Но стоило прислушаться, как я разобрала нежный плеск воды о деревянные сваи и случайный удар лодки.
Бросив цветок в озеро, я снова поднялась по дорожке во двор, где сидел Ангус, наблюдая за белками. Меня одолело искушение забрать его и немедленно уехать в Чарльстон. Отказаться от реставрации, закрыв глаза на контракт и деловую репутацию. Мне нужно выбираться отсюда. В Эшер Фоллс происходит что-то очень тревожное, и каким-то образом я стала частью этого. Может быть, даже причиной. Я не понимала, почему и как, но не могла не думать, что моя роль предопределена. Беспокойство, которое я испытала вчера вечером на поляне — страх перед судьбой — пробил меня на дрожь.
И всё же... я не уехала. Я сидела под пахнущим лимоном солнцем, словно не знала ни одной тревоги мира, потому что каким-то шестым чувством я знала, что что бы — или кто бы — ни привёл меня сюда, он найдёт способ вернуть меня обратно.
Живые или мёртвые, Эшеры обречены вернуться домой.
Понятия не имею почему именно эти слова прозвучали в моей голове в тот момент. Я попыталась не обращать внимания на внутренний голос, потому что не хотела этим утром зацикливаться на Пелле Эшере. Несмотря на харизму этого человека встреча с ним прошла крайне неприятно. Так необычно осознавать, что наши пути пересеклись столь давно, а я даже не знала об этом. Как странно, что он видел, как я играла на кладбище в детстве, и вспомнил об этом спустя столько лет.
Стоило задуматься о детстве, как пробудились воспоминания, смутные от времени и пространства, но вызванные, несомненно, тревогой по моей матери и странными событиями, которые разворачивались с момента моего прибытия. Среагировав на раздражитель, в мозге снова щёлкнул затвор, и изображение медленно пришло в фокус.