Он кивнул, гордость заполнила грудь до боли. Женщина. Если не по крови, то по благородству характера. Его жена была скорее женщиной, чем любая другая, с кем он встречался, в любом городе.
— Тогда давай готовиться к войне, муж, — сказала Ирэн, печаль и страх наполнили ее глаза.
И это было зрелище этого страха, а не своего, а того, в чем они, несомненно, вскоре должны будут принять участие, на что он привлек ее к себе и положил на кровать.
— Война может подождать до утра, — сказал он и соединил их губы.
…
Рассвет начался, и ракины прибыли. Так много ракинов, что они затмевали водянистое солнце, шум их крыльев и шелест перьев наполнял небо.
На этот раз люди вскрикнули, их голос стал симфонией криков, когда эта армия достигла своего порога.
На равнине до южной стороны крепости, перетекающей к самому озеру, ракины приземлились. На долгое время державшееся в стороне от поселения, плоское пространство, пронизанное горячими источниками и склонное к ежегодному затоплению, хотя несколько упорных фермеров все еще пытались собрать урожай с этой твердой почвы. Оно когда-то было частью самого озера, прежде чем западные водопады, из Белоклычьих гор, были забиты, их ревущие воды успокоились до струек, которая теперь попадала в озеро. На протяжении веков предки Шаола обсуждали разрушение плотины, позволившее этой бушующей реке снова бежать, а теперь их древние кузницы уступили место нескольким водяным мельницам, которые можно было легко перемещать в другие места.
Но то что разрушает эту плотину, могло вызвать наводнение, даже если бы они собрали каждого водного мага в королевстве, чтобы контролировать поток, последствие было катастрофическим. Вся равнина была бы наводнена в считанные минуты, некоторые города тоже были бы сметены волной. Воды спускались бы из гор, уничтожая все на своем пути мощной волной, которая текла к самому Задубелому лесу. Самые низкие уровни крепости, ворота, которые открывались на равнину, тоже были бы полностью сметены.
Так что плотина оставалась, и травянистая равнина с ней.
Ракины собрались в аккуратные ряды, и Шаол с Ирэн смотрели на них с зубчатых стен, когда другие часовые сошли с их мест, чтобы присоединиться к ним, когда всадники начали создавать лагерь. Целители прибудут позже, хотя некоторые из них могут оставаться в своем лагере до прибытия легиона Мората. Две тени взлетели над головой, и часовые отступили на свои посты, когда Несрин и Сартак приземлились на стену, маленький сокол спустился рядом с прибывшими ракинами. Фалкан Эннар.
Несрин легко спрыгнула с ракина, ее лицо было серьезным.
— Войскам Мората осталось три дня, возможно четыре, — сказала она, затаив дыхание.
Сартак спешился позади нее, ракины не нуждались в присмотре.
— Мы держались высоко над их головами, вне поля зрения, но Фалкану удалось приблизиться.
Оборотень оставался в теле сокола.
Ирэн шагнула вперед.
— Что он видел?
Несрин покачала головой, ее обычно золотисто-коричневая кожа была бледной.
— Валги и люди, в основном. Но все они выглядят порочными.
Шаол застыл.
— Никаких знаков присутствия ведьм?
— Нет, — сказал Сартак, проводя рукой по его плетеным волосам. — Хотя они, возможно, ждут, чтобы переместиться из Ферианской впадины сюда, когда прибудет армия.
— Давайте молиться, чтобы они этого не сделали, — сказала Ирэн, рассматривая ракинов в долине внизу.
Тысяча ракинов. Это казалось подарком богов, казалось невероятно большим числом.
И все же видя их собравшимися на равнине…
Даже могучие птицы могут быть сметены во время битвы.
Глава 20, часть 1
— Ты знаешь историю королевы, которая прошла через миры? — Сидя на мшистом пне древнего клена, с одной стороны, играя с маленькими белыми цветами, разбросанными по нему, Аэлина покачала головой.
В возвышающихся дубах, которые образовывали широкую паутину над поляной, маленькие звезды мерцали и мерцали, как если бы они были пойманы самими ветвями. За ними, купаясь в лесу со светом, достаточно ярким, чтобы можно было видеть, поднималась полная луна. Вокруг них на теплом летнем воздухе плыло слабое лирическое пение.