Нет.
Слово было устойчивым пением, нарастающим криком внутри нее.
— Я не знаю, почему я не подумала об этом раньше, — размышляла Маэва.
Нет.
Маэва схватила поломанное запястье Аэлины, и Аэлина проглотила ее крик.
— Подумай об этом. И когда я вернусь, давай обсудим мое предложение снова. Может быть, все, что дает тебе напряжение, заставит тебя думать более ясно.
Ошейник. Маэва собиралась надеть на нее ошейник Валгов.
Маэва обернулась, черная мантия крутилась вместе с ней. Она пересекла порог, и ее сова вырвалась из своей клетки и пролетела поверх открытой двери, чтобы приземлиться на ее плечо.
— Я уверена, что Каирн найдет способы развлечь тебя, пока я буду в отъезде.
Она не знала, как долго она лежала на алтаре после того, как целители пришли с их пахнущим дымом. Они надели на нее металлические перчатки.
С каждым часом давление под ее кожей росло. Даже в этом тяжелом, наркотическом сне. Если бы она признала это, это не было бы проигнорировано.
Это было бы наименьшей из ее проблем, если бы Маэва надела ошейник на шею.
Фенрис сидел у стены, его глаза ярко светились, когда он моргнул трижды.
«С тобой все в порядке?».
Она моргнула дважды. «Нет».
Нет, она не была рядом. Маэва ждала этого, ожидала начала этого давления, хуже всего того, что может сделать Каирн. И с ошейником, который она отправилась лично забрать…
Она не могла позволить себе даже представить это. Более ужасная форма рабства, которую она никогда не сможет избежать, никогда не сможет сражаться. Это не убийство Огненного Сердца, а стирание ее души.
Чтобы взять все, что она имела, силу и знание, и оторвать от нее. Чтобы она оказалась в ловушке внутри, когда она стала свидетелем ее собственного голоса, уступив место Валгу. Поклялась кровной клятвой Маэве. Полностью подчинилась ей.
Фенрис четыре раза моргнул.
«Я здесь, я с тобой».
Она ответила так же.
«Я здесь, я с тобой».
Ее магия взлетела, ища выход, заполнив пробелы между ее дыханием и костями. Она не могла найти места для этого, не могла ничего сделать, чтобы успокоить ее. Ты не уступишь.
Она сосредоточилась на словах. На голосе матери.
Возможно, магия поглотит ее изнутри, прежде чем Маэва вернется.
Она не знала, как вынесет все это. Переживет еще несколько дней, не говоря уже о следующем часе. Чтобы облегчить напряжение, немного…
Она закрылась от мыслей, которые приходили ей в голову. Ее собственные или Маэвы, ей было все равно.
Фенрис снова и снова моргнул, одно и то же сообщение.
«Я здесь, я с тобой».
Аэлина закрыла глаза, молясь о забвении.
— Вставай.
Издевательство над словами, которые она когда-то слышала.
Каирн стоял над ней, улыбка скривила его ненавистное лицо. И дикий свет в его глазах…
Аэлина подошла, когда он начал расстегивать цепи.
Гвардейцы встали. Фенрис зарычал. Напряжение шло от ее кожи, стуча в голове, как жестокий молот. Хуже, чем инструменты, висящие на поясе Каирна.
— Маэва хочет, чтобы ты переехала, — сказал он. Ее лихорадка росла, когда он поднимал ее и переносил в ящик. Она так сильно упала в него, что цепи зазвенели от удара ее костей, ее черепа. Ее глаза расширились, и она попыталась встать, но крышка захлопнулась.
Тьма, горячая и тугая, вдавленная. Близнец того, что росло под ее кожей.
— С Моратом, ползущим на эти берега снова, она хочет, чтобы ты переместилась куда-то в более безопасное место, пока она не вернется, — пробормотал Каирн через крышку. Гвардеец хмыкнул, и коробка поднялась, Аэлина дернулась, кусая губу.
— Я не стану над тобой работать, как только на твое горло будет надет ошейник демона. Но до тех пор… Я достану тебя, не так ли? Последняя небольшая шутка для тебя и для меня, пока ты не найдешь себе нового друга. — страх скрутил ее живот, ухудшая давление. Перемещение в другое место, она однажды предупреждала об этом молодую целительницу. Если бы она сказала ей, что если враг попытается переместить ее, он наверняка убьёт ее, и она должна занять окончательную позицию, прежде чем он это сможет.
И это было без угрозы того, что ошейник Валга приближается с каждым днем.
Но Каирн не убьет ее, не тогда, когда Маэва нуждается в ее жизни.
Аэлина сосредоточилась на дыхании. Вдох и выдох, выдох и вдох. Ее не оставил тяжёлый, острый страх. Она начала дрожать.
— Ты присоединишься к нам, Фенрис, — сказал Каирн, смеясь, когда Аэлина скользнула в металлическом ящике, пока они поднимались по лестнице.
— Я бы не хотел, чтобы ты пропустил это.
Глава 21
Рован знал каждый путь, пройденный и скрытый, в Доранеллу. И пышное королевство, и разросшийся город, который потом был так назван.
Так же, как и Гавриэль, и Лоркан. Они продали своих лошадей накануне, Элида обменяла их. Воины Фэ были слишком узнаваемы, если бы не заметили их лиц, то почувствовали бы их силу. Мало кто не знал, кто они.
В отличие от северной границы с Вендалином, никакие дикие волки не охраняли южные дороги в королевство. Но они все равно скрывались, придерживаясь наполовину забытых путей, направляясь на север.
И когда они были в нескольких днях от внешних границ города, они расставили ловушку для Маэвы.
Он знал только одну вещь, которой королева не сможет противостоять и восстановить себя: ошейник из камня Вэрда.
Аэлина еще не сломалась. Он это знал, чувствовал. Вероятно, это сводит Маэву с ума. Таким образом, соблазн использовать один из ошейников Вэрда, высокомерие, которое было у Маэвы, позволит ей поверить, что она сможет контролировать демона внутри, вырвать его у самого Эравана… это действительно было бы слишком большой возможностью для королевы, чтобы от нее отказаться.
Поэтому они начали со слухов, которые распространяла Элида в тавернах и на рынках, в местах, где Рован знал, что шпионы Маэвы услышат. Шептали, что команда Фэ захватила князя Валга — вместе со странным ошейником на нём. Место: несколько миль отсюда. Ошейники: чтобы кого-то подчинить.