- Почему ты ушла? Ты знаешь, что здесь опасно сидеть одной? Я только нашел тебя, поэтому не готов потерять тебя снова, - парень подошел к Велемире и присел рядом.
- Давай не будем начинать этот бессмысленный разговор. Я так устала сегодня. И ругаться еще и с тобой, у меня совсем нет сил.
- Зато на Кристиана и ночи с ним ты всегда находишь и время и силы.
Мира повернулась в его сторону. Ее изрядно начинала раздражать вся эта ситуация.
- Причем тут Кристиан?
- То есть ты не отрицаешь о ночах с ним? Интересно... – принц грустно ухмыльнулся и опустил взгляд.
- О каких ночах идет речь? У нас ничего не было!
- Да? А вот он утверждал обратное!
- Тогда он был изрядно пьян, но ничего не было, он просто попросил побыть с ним!
- Мира, ты - моя жена! Ты должна жить со мной в замке, а не гулять, не пойми где и не пойми с кем!
- Может, я сама решу, что мне делать? Хватит каждый раз мне указывать! – девушка поднялась на ноги, – Я всегда делала то, что мне говорят! Я постоянно делала то, что мне не нравится, только потому, что так было нужно. Меня насильно выдали замуж! Меня всегда ни во что не ставили, я как пустое место в этом мире. И вот, когда я, наконец, начала чувствовать себя хорошо, происходит свадьба! – Мира развернулась и пошла вглубь леса.
- Мира! Остановись! – Эйвери подскочил и пошел за ней.
- Иди ты к черту, Сельми!
- Мира, успокойся! Давай мы вернемся в лагерь, а завтра поговорим.
- Хорошо, я вернусь. Но вот только нам не о чем разговаривать.
Мира пошла в сторону лагеря. Эйвери не пытался с ней говорить, он понял, что погорячился, и что завтра он должен будет извиниться.
Кристиан
- Папа, а кто такой Хельсинг? – темноволосый мальчик подошел к своему отцу и дал в руки пергамент с детским рисунком, а в углу было лишь несколько слов, выведенных детской рукой « дедушке от Хельсинга».
Сэйлери взял его в руки и положил к себе на стол, убирая как можно дальше.
- Не важно. Это теперь не имеет никакого значения, - произнес он, беря мальчика на руки.
- Папа, а мы пойдем заавтра запускать кораблики на речку? – Кристиан достал из кармана кораблик и протянул мужчине, - дядя Ричард помог мне его сделать, правда красивый?
- Завтра с тобой сходит Ричард, я неважно себя чувствую. Но обещаю, мы с тобой вместе сходим на нашу полянку. Там как раз появились новые цветы.
Мальчик расстроился от того, что папа не сможет провести с ним время. Последнее время он был очень занят делами поселения, из-за того, что какой-то темный маг стал искать артефакты, которые могли принести ему еще большую силу. Сэйлери часто рассказывал мальчику сказки о великих волшебниках, которые совершили много подвигов.
- Папа, а мама тоже была великой волшебницей? - мальчик аккуратно забрался к себе в кровать и накрылся одеялом, дожидаясь ответа отца.
- Твоя мама была необычайно доброй женщиной. Она любила всех, без исключения и старалась помочь каждому. Это и оказалось ее ошибкой. Она была слишком наивна и не понимала, что есть люди, которые могут принести боль и навредить.
- А что с ней случилось? Ты никогда мне не рассказывал этого.
Мужчина посмотрел на сына и тяжело вздохнул. Он не хотел так рано рассказывать ему о произошедшем. Он был еще слишком мал. Но и чувствовал в этом необходимость, предупредить Кристиана об опасности. Сэйлери присел на небольшой стул рядом с кроватью мальчика. Непрошенные, давно забытые воспоминания стали проноситься в голове, принося боль от утраты. Мужчина так и не смог справиться с потерей жены. Она была для него частью света в кромешной тьме жизни. Спасителем из цепких рук тревоги и жестокости, которая шагала по пятам за магом. Все это было последствие примененной темной магии. Как и все в этом мире, она оставляет неизгладимый след.
- Кристиан, пообещай мне, что никогда в жизни не встанешь на пути у Хельсинга.
- Папа, это он нарисовал рисунок? Почему он называл тебя дедушкой?
- Я совершил ошибку, это все что я могу тебе рассказать. Остальное мне просто не позволено, - произнес Сэйлери и отогнул рукав своего кафтана.
На предплечье аккуратным почерком были выведены буквы, которые складывались в слова. Хельсинг Сальери. Темные буквы, не выгоревшие за столько лет, напоминали о том злополучном дне, который не должен был произойти. Тот самый день, когда была совершена еще одна ошибка. Плата была взята, как с Хельсинга, так и с старика.
- Твоя мама стала случайным звеном в этом круговороте смертей. Она не должна была погибнуть и я виноват в этом. Ее смерть лежит только на мне. Хельсинг хотел власти и пришел ко мне, за помощью. Он не учел, что темная магия всегда требует что-то взамен. И платой за его желание стала жизнь его возлюбленной. Тогда Хельсинг сошел с ума. Он начал следить за нами, твоя мама просто попала под руку в тот день, - слова через силу выходили из мужчины, принося еще больше боли.