— Тебе когда-нибудь надоедало все время быть правой в чем-то? — Спросила я Нину.
Она одарила меня широкой улыбкой.
— Никогда.
После этого я уже возвращалась домой, когда неподалеку с грохотом заработал двигатель. В зеркале заднего вида вспыхнула фара, когда мотоцикл выехал из боковой улочки и пристроился на полосе позади меня. Он преследовал меня всю дорогу домой.
Когда я выходила из машины, моя рука была в сумочке, пальцы сжимали пистолет.
Мотоцикл остановился рядом со мной, и я сразу узнала Джейкоба. Он заглушил мотоцикл и подошел поближе. Ночь прильнула к его крупной фигуре, словно приветствуя возвращение потерянного сына. На близлежащих деревьях стрекотали сверчки. Вокруг нас стояла невыносимая жара несмотря на то, что солнце село несколько часов назад. Виноградная лоза бугенвиллеи обвивала кованую железную лестницу моего многоквартирного дома, и пьянящий букет ее цветов наполнял воздух ароматом.
— Что ты здесь делаешь? — Спросила я.
— Хотел убедиться, что ты благополучно добралась домой, — сказал он.
Я опустила пистолет и перекинула сумочку через плечо.
— Мне не нужно, чтобы ты был моим телохранителем. Возможно, ты думаешь, что я не смогу защитить себя в драке, но я чертовски уверена, что все еще могу стрелять из своего оружия без твоей помощи.
Он долго смотрел на меня.
— Я не говорил, что ты не можешь защитить себя. Я сказал, что твое колено делает тебя уязвимой.
Жар пополз вверх по моей шее.
— Ты сейчас серьезно? Дословно, я сказала: «Я могу сама о себе позаботиться», а потом ты сказал: «Черта с два, ты можешь», что совершенно ясно дал понять, что ты считаешь меня всего лишь беспомощной жертвой.
Он бросил на меня равнодушный взгляд. Его тон был таким же безжизненным.
— Я так не думаю.
— Все свидетельствует об обратном, — сказала я. — И мне не нравится, что ты выставляешь меня сверхчувствительной перед моей бабушкой. — Я понизила голос, подражая ему. — Я сказал ей горькую правду, которую она не хотела слышать.
Мной овладел гнев, и когда он открыл рот, чтобы попытаться вставить хоть слово, я налетела прямо на него.
— Есть разница между прямолинейностью и тем, чтобы быть мудаком, и говорить мне в гневе, что я не могу позаботиться о себе, было мудацким поступком, и ты это знаешь. И, кстати, это была не такая уж суровая правда. Поверь мне, мне по двадцать раз на дню напоминают, что моя нога — моя слабость, но это не делает меня беспомощной. Ты никогда не видел меня в бою, Джейкоб. Я — зверь. Попробуй дотянуться до моей ноги, и я вырву тебе яремную вену зубами, если ты подойдешь достаточно близко.
— Мне жаль, — сказал он.
— И я тоже не… Подожди. Что? — Я уставилась на него снизу вверх, мой гнев поутих. Он только что извинился передо мной?
Он встретил мой взгляд с непоколебимой сосредоточенностью.
— Это был мудацкий поступок. Мне жаль. Я разозлился, что ты стыдишься меня, и огрызнулся.
Ты мог бы сбить меня с ног одним пером. Я задела чувства Джейкоба Ларсона. И теперь он извинялся за свою реакцию. Я никогда не смогла бы рассказать об этом Нине. Ее голова стала бы такой большой, что она больше не смогла бы просовывать ее в дверные проемы.
— Я не стыжусь тебя, — сказала я.
Он нахмурился.
— Ты сказала, что они будут относиться к тебе по-другому, и тебе не следовало приводить меня туда.
— Я знаю, что я сказала. Все вышло неправильно, а потом ты набросился на меня из-за моего наряда, прежде чем я успела извиниться. — Я глубоко вздохнула и отбросила свою глупую, упрямую гордость в сторону. — Мне жаль, что я заставила тебя так себя чувствовать. Мне действительно не стыдно за тебя. Я просто знаю, что люди там, вероятно, разозлятся на меня из-за того, с кем, по их мнению, я встречаюсь, как будто это их касается, а мой длинный язык означает, что я сорвусь и сделаю только хуже.
— Ты хорошо выглядела, — сказал он.
Я моргнула.
— Хм?
— В костюме, — уточнил он, подходя ближе. Его массивная фигура на мгновение заслонила ближайший уличный фонарь, погрузив нас в глубокую тень. — Может, ты и выглядела как церковная мышь, но ты была в высшей степени сексуальной.
Мой рот открылся от удивления.
Джейкоб наклонился, как будто собирался поцеловать меня, но, вздрогнув, замер в дюйме от моих губ, как будто по какой-то причине остановил себя.
К черту.
Я схватила его за куртку и потянула к себе.
Наши губы соприкоснулись.
Я ударилась спиной о дверцу машины.
Большое тело Джейкоба прижалось к моему.
Я отпустила его куртку и обвила руками его шею, сжимая достаточно сильно, чтобы прижать его к себе. Еще чуть крепче, и я бы его задушила. Одна из его рук вцепилась в мои волосы удержала меня на месте. Его рот впился в мой. Я прикусила его губу и почувствовала вкус меди на своем языке. Я не знала, собирались ли мы трахаться или поссориться.
Джейкоб внезапно вырвался, оттолкнувшись от машины, и я была вынуждена отпустить его, прежде чем врезаться лицом в тротуар. Я покачнулась на месте, голова кружилась от недостатка кислорода. Черт возьми, я забыла дышать, пока он целовал меня.
Его грудь вздымалась, как будто он тоже забыл дышать.
— Позвонишь мне завтра, когда получишь известие от Перес?
Я не доверяла своему голосу, чтобы ответить, не доверяла себе, чтобы не пригласить его подняться, поэтому просто кивнула.
Он постоял там еще минуту, окидывая меня пристальным взглядом, плечи были напряжены, как будто он вел какую-то внутреннюю борьбу. Я боялась, что, если он снова набросится на меня, я наброшусь на него, и все закончится тем, что мы будем трахаться в моей машине на хорошо освещенной стоянке, где нас может кто-нибудь увидеть.
Я открыла рот.
— Завтра, — сказал он и отвернулся. Когда его голос стал таким низким, это прозвучало как какая-то греховная угроза.
Глава 9
Я проснулась от звонка мобильного телефона. Мне приснился странный сон о том, как я плавала вокруг бассейна, наполненного Гранд-Марнье, с моим лучшим другом детства, в то время как мистер Роджерс читал нам роман Стивена Кинга. Сон рассеялся, когда я взглянула на прикроватные часы. Девять утра. По крайней мере, я проспала несколько хороших часов.
Я не узнала звонивший номер, но он был местным, и, зная, что доктор Перес, возможно, позвонит сегодня, я ответила.
— Алло?
— Криста? Это доктор Перес.
Я прижала телефон к уху и приподнялась в постели.
— Добрый день. Да, это я.
— Я получила результаты анализов Вашей бабушки. Вы были правы. Кто-то подмешал что-то в ее лекарства.
Дерьмо.
Часть меня лелеяла надежду, что все это было каким-то большим недоразумением, но с ее словами моя последняя надежда сгорела дотла. Это было бы некрасиво, независимо от того, начала ли «Магнолия» внутреннее расследование или «Короли» поймали этого человека. Будем надеяться, «Магнолия» их найдет, потому что, по крайней мере, они разберутся с этим законно. Если байкеры добрались туда первыми, да поможет Бог бедняге. У меня было такое чувство, что они хотели бы сделать запоминающийся пример из любого, кто ослушался их приказов.
— Криста? — спросила доктор Перес.
— Я все еще здесь. Извините. Просто обрабатываю информацию.
— Я понимаю, — сказала она. — Я, эм, действительно хотела поговорить с Вами кое о чем другом.
Я вздохнула.
— В ее анализе была марихуана, не так ли?
— Да.
— Я поговорю об этом с бабушкой, — сказала я ей. Учитывая все лекарства, которые принимала бабушка, она не могла просто добавить это в смесь. Это был наркотик, и, как у всех лекарств, у него были побочные эффекты и потенциальная возможность неблагоприятного взаимодействия с ее законными рецептами.
— Спасибо Вам, — сказала доктор Перес. — Вы придете повидаться с ней сегодня?
— Да, планирую.
— Можете взять с собой Джейкоба? Я хочу поговорить об этом с руководством, и было бы хорошо, если бы вы двое были там и объяснили, откуда взялись ваши подозрения.