«Ты была на Нижних Уровнях, как и я. Но так и не увидела худшего. Не поверила, что ад существует».
— Но ведь… — прошептала Анора, повернувшись к карте. — Нет, это…
— Сааксцы бьют по нашим опорным пунктам, — сказал Вик. — Бьют так, будто знают, как и куда нужно бить. Тебе это не кажется странным?
— Так ты думаешь, — медленно начала Воительница, — что они нашли способ вернуть его к жизни?
Вик вздохнул и вытащил сигарету. Манипулятор из ранца поднёс зажигалку. «Удобная всё-таки штука». Закурив, Валентайн сказал:
— Я думаю, что его и не убивали. Твои «выжившие» — не больше, чем просто палачи. Эймс что-то задумал с синегубыми. Всех, кто согласился содействовать, отпустили, а остальных просто перебили. Теперь эти очевидцы распылились по всем армиям. Надо найти каждого и арестовать. Прежде, чем Эймс нанесёт удар.
— Извините, у меня такое чувство, что я выпал из разговора, — проскрипел Штрауд и поднялся. — О каком ударе идёт речь?
— Я тоже не совсем понимаю, — сказала Анора.
— Что же, — вздохнул Вик. — Только для ваших глаз.
Он включил коммуникатор, убавил звук и повернул экран к Штрауду.
На фоне обшарпанных, покрытых ржавчиной металлических стен возникла нелепая физиономия Эймса с острыми, как стрелки, усами. Козлиная бородка, плюгавые волосы вокруг плеши на макушке — его нельзя было не узнать. Пристально смотря в камеру, полковник выдал:
— Я, Ричард Эймс, командующий экспедиционными силами Первого Города, приказываю всем солдатам Синдиката сложить оружие и вернуться домой. Если через полгода война не прекратится, я обещаю: каждый из вас будет уничтожен. Я сотру Первый Город с лица этого мира. Да будет так.
Ещё несколько секунд полковник смотрел в камеру. Затем возникло белое полотно, на котором распростёр крылья Орёл Свободы, сидящий на распятии. Как всегда, мессия воздевал руки вверх, будто сдаваясь на милость миру. Алая надпись гласила: «Армия Освободителя».
Анора и Штрауд потрясённо молчали. Вик взял инициативу:
— Не та вещь, которую можно просто переслать. Это сообщение — единственная причина, по которой я здесь лично. По которой мне нужен отряд опытных бойцов.
— Отец не доверился мне, — разочарованно протянула Анора.
— Его можно понять, — заметил Штрауд. — Если бы сообщение утекло в Сеть…
Полог палатки распахнулся, заставив Воительницу с помощником дёрнуться. В проходе появилась голова всё того же худого солдатика:
— Мэм, там лейтенант Клэй опять разбушевался. Мы его никак успокоить не можем, он оружием машет.
— Штрауд, разберись, — не допускающим возражения тоном приказала Анора. Помощник откланялся и убежал. Вик неторопливо докурил, затушил сигарету и разогнулся вместе с экзоскелетом.
— Наконец-то одни, — пробурчал он.
— Так значит, отец доверяет тебе больше, чем мне? — спросила Анора.
— Конечно. Потому что тебя он потерять боится. А я всего лишь расходный материал. Эффективный, но заменимый.
— Как мило с его стороны, — съязвила Воительница.
— У твоего старика много всякого в голове творится. Я не читаю мысли, но могу понять, что он задумывает нечто грандиозное. Я говорю не только о войне. Он думает о будущем.
— Как будто он один!
Вик лишь пожал плечами.
— Так что же с Эймсом? Думаешь, он нас предал? — Анора в раздумьях приложила палец к нижней губе. Жест даже столько лет спустя умилял Вика.
— Не могу ничего сказать. Если есть возможность, что это всего лишь провокация, мы должны ею воспользоваться.
— То есть…
— Ты ведь прекрасно знаешь его. Он никогда не любил бюрократию и рапорта. Может, он узнал о чём-то таком, что заставило его действовать самостоятельно. Без предупреждения. Ему пришлось втереться в доверие противника. А потом он просто не мог передать информацию, не вызвав подозрений.
— А если он на самом деле предал нас… — пробормотала Анора. Вик сжал кулаки.
— Потому нужно позаботиться обо всех выживших в той экспедиции. Мы не знаем, что у Эймса на уме. Будем надеяться на лучшее — и готовиться к худшему.
— Так значит, от нас зависит судьба всего Города? — нервно усмехнулась Анора. Она запустила руки в волосы и дрожащим голосом произнесла:
— Вик, я так больше не могу. Я устала. Я чувствую, как ломаюсь. Кусочек за кусочком они отрывают от моей души. И смеются. Им смешно, мать их так.
Вик положил руку на плечо Воительницы, заставив её выпрямиться и посмотреть ему в глаза.