– Согласно гороскопу, Ческо станет Борзым Псом, – добавила Катерина.
Пьетро почувствовал, что и астролог, и Катерина чего-то недоговаривают.
– Насколько я понял, имеются и другие обстоятельства.
– Ты правильно понял, Пьетро. – Катерина отложила вышивание и взяла последний свиток. – Есть и обратная сторона медали.
Игнаццио ногтем отковырнул печать.
– Первый гороскоп Ческо, сир Алагьери, основан на заявлении, что звезда падала с востока на запад. Однако у меня имеются свидетельства человека, мнение которого я ценю выше, нежели мнения всех остальных астрологов, вместе взятых. Этот человек утверждает, что звезда действительно пересекла небо в час рождения Ческо. Но он клянется, что звезда двигалась с запада на восток. – Игнаццио развернул последний свиток. – Второй гороскоп Ческо составлен на основе этого заявления.
И дома, и планеты были те же, что в первом гороскопе малыша, однако отношения между ними несколько изменились. Линии пересекались уже под новыми углами; те их них, что в первом гороскопе обозначались зеленым и синим цветом, теперь стали красными и желтыми.
– В чем же разница? – удивился Пьетро. – Планеты остались на своих местах. – Никогда в жизни он так не интересовался астрологией.
– Планеты и не должны были сместиться. Падающая звезда изменила их значение. Возьмите, например, Овна в двенадцатом доме. В первом гороскопе этот Овен сулил Ческо спокойствие и добродушие – мы ведь считали, что звезда пересекла небосклон с востока на запад. Но теперь, – Игнаццио указал на знак Овна, – он сулит приступы неукротимого и необъяснимого гнева. Дом не изменился, планеты не сдвинулись. Однако влияние их стало прямо противоположным. – И астролог на дюжине примеров показал Пьетро, как изменение направления падения звезды повлияло на прочтение знаков. Всякий раз дурные побуждения, силою воли подавляемые в первом гороскопе, выходили победителями во втором. – Суть его способностей не меняется, – заключил Игнаццио. – Он будет вести за собой людей, он станет могучим воином, он прослывет мудрецом. Но вот кого он поведет за собою, кому объявит войну, какие мысли родятся в его голове – мы не знаем.
– Неужели все оттого, что мы не можем определить направление падучей звезды?
– Да.
– Можно ли каким-либо способом узнать это направление?
– Поживем – увидим, – произнес мавр.
Свернутые пергаменты осталось только снова запечатать. Катерина пристально смотрела на Пьетро.
– Я хочу, чтобы жизнь этого ребенка сложилась в соответствии с первым гороскопом. Ты согласен?
– Да, – сказал Пьетро. – Конечно. Но что я могу сделать?
– Ты просто должен знать, что в гороскопе говорится о тебе. Твоя роль в судьбе Ческо очень велика. Помни, что поставлено на карту. Борзой Пес – не Кангранде. Борзой Пес – Ческо. Во всяком случае, Ческо может им стать.
– А Капитан знает, что я здесь? – вынужден был спросить Пьетро.
Катерина нахмурилась.
– Мы с братом расходимся во мнениях насчет судьбы. Франческо хочет, чтобы мальчик сам нашел свою дорогу, от нас же требуется ему не мешать. Я не согласна. Я считаю, что мы должны вести себя так, будто первый гороскоп – единственно правильный. Мы должны поощрять все хорошие задатки в Ческо и на корню пресекать дурные наклонности. Как говорит твой отец, судьба человека зависит от него самого. – Пьетро открыл было рот, но Катерина опередила его. – Нет, Пьетро. Мой брат не знает, что мы все тебе рассказали.
Несколько секунд Пьетро размышлял.
– Каковы шансы, что похитителю было что-то известно? Связано ли это с убийством прорицательницы?
– Ты ведь слышал пророчество, – молвила Катерина. – Ты слышал о гонимом юноше, по вине которого падет Верона? Прорицательнице заплатили за эти слова, и я не боюсь, что они сбудутся. Однако ее намек на ребенка доказывает: кому-то известно, сколь много для нас значит Ческо. Весь вопрос – кому.
– И почему, – добавил Пьетро. – Я имею в виду, что дало бы этому человеку похищение. Почему Ческо сразу не убили? Неужели из-за выкупа?
– Скорее, чтобы влиять на судьбу Италии, – произнесла Катерина.
– Чтобы бросить вызов звездам, – сказал мавр.
– Или просто отомстить Кангранде, – предположил Игнаццио.
Пьетро обдумывал, стоит ли задавать следующий вопрос, на сей раз астрологу.
– Мессэр Игнаццио, это может прозвучать глупо…
– Глупых вопросов не бывает, – подбодрил Игнаццио, похлопывая Пьетро по плечу.
– Ладно, спрошу. Я просто подумал – а могло быть две звезды?
Игнаццио выпучил глаза.
– Что?
«Я знал, что вопрос дурацкий», – подумал Пьетро.
– Да так, пустое.
Мавр метнулся из-за стула Игнаццио и чуть не сломал Пьетро ключицу, схватив его своей лапищей.
– Говори!
– Я имел в виду… той ночью, когда родился Ческо… что, если упали две звезды?
Игнаццио вытянул шею из-за плеча мавра.
– Ну, две звезды. Одна летела с востока, а другая – с запада?
Вот болван!
– Если их траектории пересеклись? Это что-нибудь меняет?
Длинный подбородок астролога отвис чуть ли не до пола. Мавр ослабил хватку и уставился на огонь. Катерина и Пьетро смотрели на Игнаццио, который никак не мог собрать глаза в кучку.
– Устами младенца… – пробормотал мавр.
Игнаццио поднялся.
– Простите меня, мадонна. Сир Пьетро за один час понял то, над чем я ломал голову несколько недель. Меня следует выпороть.
– Порка подождет, – процедила Катерина. – Так что же означают две звезды?
Игнаццио подался вперед, плотно сцепив руки. Вкрадчивых манер как не бывало. Теперь Игнаццио походил на незадачливого школяра, которого неожиданно вызвали отвечать.
– Узнать наверняка никак невозможно.
– Мой господин хочет сказать, – вмешался мавр, – что все зависит от того, которая из звезд была ближе, а которая дальше. Углы падения, не интересовавшие нас, коль скоро мы думали, что звезда была одна, теперь тоже приобретают большое значение.
Катерина вскинула бровь.
– Составьте мне этот гороскоп.
– Гороскопы, мадонна. Как минимум два. А то и больше, если учитывать все варианты, – снова говорил мавр, взявшийся торговаться вместо хозяина.
– Мне все равно, сколько времени займет составление гороскопов и в какую сумму они обойдутся. Я хочу их получить.
– Как вам будет угодно. – Игнаццио отвесил Пьетро поклон. Лицо его успело принять обычное выражение. – Я восхищен вашим умом, сир.
– Я… я вовсе не хотел… – Взволнованный Пьетро до сих пор не осознал всю глубину своего открытия.
Благодарение богу, на улице поднялся шум. Началась суматоха. Пьетро уже не смотрел на астролога – он прислушивался к крикам, прорывавшимся сквозь ставни.
– Что там еще стряслось? – Катерина прошла на балкон, за нею следовали Игнаццио и Пьетро. На улице люди собирались группками, шептались; несколько особо ловких горожан бегали от одной группки к другой, разнося, очевидно, сплетни. На одних лицах застыл ужас, на других – довольные ухмылки. Подавляющее большинство, похоже, вовсю забавлялось – точнее, злорадствовало. Приблизительно полторы сотни мужчин и еще больше женщин с явным наслаждением смаковали подробности.
Двери распахнулись, и в гостиную влетел Баилардино. На добродушном лице его не наблюдалось и следа ночных возлияний.
– Ну и суматоха! То-то в Падуе повеселятся, когда узнают!
– Что случилось? – спросила Катерина.
– Ты до сих пор не слышала? Вся Верона гудит! Молодой Монтекки сбежал!
– С кем?
Вопрос задала Катерина. Пьетро тяжело прислонился к стене – он знал ответ.
«Мари, что ты наделал!»
Баилардино от души веселился.
– Да с этой малюткой, невестой Капеселатро! С племянницей Гранде! Она со своим родственничком Марцилио сегодня с утра уехала к Монтекки, а он уж и священника нашел!