Наконец он решился.
«Ну-ка, — подумал молодой француз, — начнем. Вряд ли кто заподозрит пьяницу в каких-либо разумных поступках. Продолжим изображать осла в поисках стога сена».
Использовав момент, пока кабатчик смотрел в другую сторону, Моран поднялся и просочился в коридор. Вначале он ничего не увидел. Когда же его глаза привыкли к полутьме, он обнаружил в стене дыру, а за ней лестницу, и услышал шум голосов, среди которых узнал голос Хуберта Язона.
Боб не стал терять времени. С того момента, как он покинул зал, прошло всего несколько секунд, и здесь он уже не изображал пьяного. Напрягшись как кот, готовый броситься на мышь, он начал осторожно подниматься, держась за стену и молясь, чтобы не скрипнула ни одна ступенька. По мере того как он поднимался, голоса становились все отчетливее, особенно голос «короля покера». Наконец он приблизился к двери, которая была просто завешена держащейся на веревочках портьерой из старой мешковины. Между ней и полом оставалось добрых двадцать сантиметров. Боб воспользовался этим, чтобы заглянуть в комнату.
Он лег на живот, приник к портьере, приложив ухо к полу, и заглянул в щель. Перед ним была комната с низким потолком; по ее выбеленным стенам в дождливый сезон, видимо, текла вода, которая оставляла на них длинные желто-серые следы, извивающиеся, как огромные змеи. Под узким чердачным окном в крыше, освещенные падающим на них сверху светом, стояли трое. Двоих Моран знал, это были Хуберт Язон и его сообщник. Третий был французу неизвестен, но, раз его увидев, Боб понял, что никогда не вытравит этот образ из своей памяти!
Это был китаец или монгол, длинный и худой, одетый в черный костюм с высоким стоячим воротничком, который носят церковники. Его длинные руки были столь мускулисты и огромны, что, казалось, они переполняют рукава и никак не соответствуют телу, а ногти чем-то напоминали когти зверя. Лицо этого двухметрового представителя Азии сразу же привлекало к себе внимание. Цвет его был зеленовато-желтым, похожим на цвет вызревающего лимона. Размеры лица увеличивал выбритый череп. Среди выдающихся скул выделялся широкий и курносый нос. Тонгогубый рот был четко очерчен, а острые зубы, казалось, принадлежали хищному зверю. В глазах тоже было нечто нечеловеческое, они напоминали пару золотых монет или желтых топазов. В целом они казались потухшими, но привлекали к себе какой-то гипнотической силой.
Господин Минг, а Боб не сомневался в том, кто этот третий, говорил на превосходном, даже слишком правильном английском языке. Голос его был до странности мягким, можно даже сказать медовым, но мед этот содержал дозу смертельного яда.
— Категорически вам приказываю, — говорил Минг, — не причинять в данный момент никакого вреда мисс Савадра. Иногда мягкость предпочтительней насилия, господин Язон. Когда это невинное создание приведет нас к сокровищам, тогда и наступит момент, когда можно будет покончить с ней. Она уже не будет представлять для нас никакой ценности. Корона Голконды и сокровища древних султанов будут моими и помогут мне реализовать мои грандиозные проекты…
— Вашими?.. Вы, конечно, хотите сказать «нашими», господин Минг? — поправил его «король покера».
Странный жестокий свет зажегся в желтых глазах китайца, а голос прозвучал мягким шепотом:
— Я сказал то, что хотел сказать, господин Язон. Господин Кларксон и вы будете по-королевски вознаграждены за вашу помощь, но при малейшем неповиновении с вашей стороны вы будете безжалостно наказаны. Не забывайте о том, что случилось пару лет назад с неким Федором Игаревым.
Боб не знал, что случилось с Федором Игаревым, о котором шла речь, но по тому, как вздрогнули тяжелые плечи Хуберта Язона, он понял, что с тем типом случилось что-то ужасное.
— Итак, — продолжал Минг, — Кларксон и вы проследите за мисс Савадра до Фали. Я там встречусь с вами и…
Раздавшийся сзади скрип заставил Боба Морана подпрыгнуть. Он повернулся и успел заметить хозяина забегаловки, который, вооружившись огромным кривым кинжалом, поднимался по лестнице. Только француз успел принять боевую стойку, как китаец бросился на него.
Рука трактирщика описала дугу, подобную той, которую делают руки косильщиков, и только реакция Морана, успевшего вовремя отклониться, не дала возможности китайцу полоснуть его по груди. В тот же момент кулак лжепьяницы ударил нападающего справа, чуть ниже уха. Трактирщик издал легкий крик и как кукла покатился вниз.
Не дожидаясь, пока вмешаются Язон, Кларксон и особенно господин Минг, Моран перепрыгнул через неподвижное тело и бросился вниз по лестнице. Вбежав в общий зальчик, он мгновенно пересек его и выскочил на улочку. Нужно было как можно скорее добраться до мисс Савадра и предупредить ее о нависшей над ней угрозе. К тому же следовало как можно скорее увеличить расстояние между собой и господином Мингом, ибо Боб понимал, что если в мире существует концентрированное зло, то это был именно Минг, и никто иной.
Глава 5
Отель «Короли Канди» не шел, конечно, ни в какое сравнение с тем зловещим местом, где Хуберт Язон встречался с загадочным господином Мингом. Это был нормальный отель, прибежище туристов, чем-то даже напоминающий дворец, и Боб почувствовал себя принцем, возвращающимся из дальних странствий, когда он туда вернулся, выйдя из старенького такси. Расфранченные туристы и старые дамы с негодованием и отвращением — кто просто, а кто через лорнет — разглядывали нашего героя, покрытого уличной пылью и грязью. Тем не менее Боб, который чувствовал на своем горле огромные руки Минга, быстро направился к портье и решительно заявил:
— Я хотел бы встретиться с мисс Диамонд… — и поскольку тот стоял, раскрыв рот, Моран голосом сеньора, разговаривающего со слугой, нетерпеливо продолжал: — Я повторяю: мисс Диамонд. сообщите ей, что прибыл Боб… Давай-ка, Дружок, пошевеливайся…
Все это Боб проговорил с великолепным оксфордским выговором, и портье, подчиняясь его повелительному тону, тут же нажал кнопку интерфона и через пару секунд произнес:
— Алло, это номер тридцать четыре? Я хотел бы поговорить с мисс Диамонд…
— …
— Да, да, он здесь… именно Боб, как он представился, и хочет поговорить с вами, мисс Диамонд…
— …
— Пусть поднимется? Но, мисс Диамонд, он очень… как бы это сказать… непрезентабельный… Да и вообще, от него так и несет алкоголем… Полагаю, что это невозможно…
— …
— Что? Пусть поднимется несмотря ни на что? Хорошо, мисс Диамонд… Ваше желание — закон, мисс Диамонд…
Служащий отключил аппарат и снова повернулся к Морану, стараясь пересилить гримасу отвращения:
— Мисс Диамонд ждет вас. Второй этаж. Номер…
— Тридцать четыре, я знаю, — доложил ему Боб. — Спасибо, мой друг.
Перед ним расступались, как перед вонючим хорьком, который вдруг проник на дипломатический прием в посольство. Боб поднялся по лестнице и, переступая через две ступеньки, добрался до второго этажа. Там он без труда нашел указанный номер и постучал. Через несколько секунд его спросили:
— Кто там?
Моран узнал голос мисс Диамонд, или — если быть точным — Сароджини Савадра.
— Это я, Боб.
В скважине повернулся ключ, и дверь отворилась. Появилась мисс Диамонд, одетая в легкий костюм для путешествий. Моран вошел, повернул ключ и задвинул защелку. Девушка тут же поняла, что он явился с новостями, и взглянула на него вопрощающе. И тогда Боб начал рассказывать как можно подробнее, что было с ним несколько часов тому назад, когда он отправился по следам Хуберта Язона и его сообщника.
Когда Моран кончил свое изложение, наступило долгое молчание.
— Не говорит ли вам о чем-либо описание человека по имени Минг, о котором я только что рассказывал?